Желание

Затем он переводит глаза на небольшую стаю человековолков, подкрадывающихся сзади к Мекаю, и мановением руки сокрушает не только их, но и сам гигантский валун, на котором стоял Мекай. Его окутывает облако пыли, а сам он, не пострадав, падает на песок.

К Хадсону бросается стая обращенных вампиров – несомненно, по приказу Сайруса, – и Хадсон обращает в прах их всех, после чего в воздухе повисает пыль.

Он оглядывает все вокруг, его взгляд скользит от дерева к дереву, от валуна к валуну в поисках врагов – в поисках Сайруса.

Он где-то здесь, я знаю, что он здесь. Я чувствую, как от него исходит зло, как он заражает своей злобой все вокруг, и вижу, что Хадсон чувствует это тоже.

Между тем Джексон уже даже не может открыть глаза, у него осталось так мало сил, что я знаю – долго мне его не удержать. Даже если я попытаюсь, мне это не удастся, ведь на него продолжает действовать вечный укус, отравляющий его органы, изнутри превращающий его тело в камень.

Для Сайруса смерть – это слишком хорошо, но я не против. Я приму все, что поможет убрать этого ублюдка из нашей жизни раз и навсегда.

Джексон стонет, содрогается, и я понимаю – терзающая его боль стала нестерпимой.

– Я здесь, я здесь, – шепчу я, гладя его по волосам.

Он слишком слаб, чтобы ответить, но я продолжаю гладить его по голове, не переставая выкачивать из него силу.

Хадсон по-прежнему остается мишенью… и продолжает сражаться. Вражеский дракон пытается поразить его копьем изо льда, но он шевелит пальцем – и от копья не остается и следа. А вместе с ним рассыпаются и крылья дракона.

К Хадсону бросаются десять или двенадцать вампиров, но он одним взглядом обращает их в прах. Это Хадсон Вега, самый крутой вампир на земле, и он в бешенстве.

Он идет вдоль края обрыва, убивая всех, кто попадается ему на пути. Двое человековолков, попытавшихся наброситься на него, оскалив блестящие зубы, рассыпаются в пыль, как и ведьма, которой удалось ударить его заклятием в плечо.

Он качается от удара, но ведьме не удается поразить его еще раз – как и всем остальным, потому что с него хватит. Подойдя к самому краю, он поднимает руки над головой.

Я ожидаю чего угодно, и когда он опускает их, не разочаровываюсь. Потому что все вдруг исчезает. Горячий источник, скалы, многочисленные деревья – все это исчезает в мгновение ока.

Все замирает – драки, засады, заклятия. И все взгляды устремляются на него. На Хадсона.

Он выжат как лимон – я вижу, что этот шаг лишил его последних сил. Энергия, которую он отдал мне, переносы, схватки в Яме – все это истощило его. Благодаря узам сопряжения я чувствую, что у него не осталось ничего, никаких сил.

Однако он выбрал именно этот путь. Своим последним взрывом он мог бы уничтожить всех наших врагов, сокрушить их в пыль, если бы захотел.

Но вместо этого он предпочел пощадить их – и из-за этого он теперь уязвим.

Часть меня восхищается этим решением и знает – ему не надо просить прощения за то, что он сделал. Но другая часть – та, которая любит его больше жизни – охвачена яростью. Потому что теперь он уязвим для атаки, и это в то время, когда ему нужно окружить себя броней.

Но это же Хадсон, и блеф удается ему не хуже, чем сокрушение всего и вся. Оглядев всех, кто сражался как вместе с ним, так и против него, он опять поднимает руки и рявкает:

– Я пощажу вас только один раз. Убирайтесь сейчас же, или. Следующими. Станете. Вы.

Никто не двигается с места, и у меня екает сердце, потому что я чувствую, что его блеф не сработает. Чувствую, что они не поведутся на него. Но тут я вижу, что ведьмы поспешно создают порталы и быстро-быстро ныряют в них.

И когда все они сбегают – я уверена, что Сайрус сбежит в первых рядах, – я вспоминаю то, что несколько недель назад передала нам Далила. Кажись слабым, когда ты силен. А также вторую часть этого изречения: Кажись сильным, когда ты слаб.

Он блефовал и спас нас всех.

Глава 157. Все осколки

Пока Хадсон смотрит, как союзники Сайруса убегают, я фокусируюсь на Джексоне. Я понимаю, что забрала у него все, что он мог дать. У него не осталось ничего, и от него не осталось ничего.

Я все еще держу его за руку, но больше не выкачиваю из него энергию. Я вливаю последние остатки силы во Флинта. Затем глажу рукой мертвенно-бледное лицо Джексона. Его дыхание поверхностно, и его бьет такая дрожь, что Мэйси снимает с себя худи и накрывает его. Но он все равно продолжает трястись и скоро начнет корчиться в предсмертной агонии.

– Моей силы было достаточно? – выдавливает из себя Джексон, пока я продолжаю гладить его лицо. Потому что я ни за что не позволю Джексону умереть в одиночестве, как он боялся. Он умрет окруженный любовью. С одной стороны от него будем находиться Флинт и я, а с другой – Мэйси.

Мы должны ему куда больше, но здесь и сейчас это все, что мы можем ему дать.

– Более чем достаточно, – говорю я ему, и он улыбается, закрыв глаза в последний раз.