Желание или защита

– Отличная работа, – говорит доктор Кертис. Он снова берет свой планшет и начинает печатать. – Как вы себя чувствуете после этого?

Я хмыкаю и пожимаю плечами.

Доктор Кертис расплывается в ухмылке, он будто бы знает, что это помогло, даже если я этого не признаю.

Глава 13 Митч

Сегодня среда. Я на катке, где обычно проходят тренировки с «вомбатами». Я зарезервировал один из катков для нас с Ноа. Меня не волнует стоимость. Главное, что мне не придется волноваться о толпе фанатов.

Ворота и дюжина шайб уже подготовлены для тренировки. Я жду, когда приедут Энди и Ноа. Мне стыдно подумать, в который раз я уже бросаю взгляд в сторону входной двери. Также меня немного смущает тот факт, сколько времени я потратил с утра на свою прическу, хотя ее полностью скроет шлем.

Я пытаюсь убедить себя в том, что мне просто не терпится поработать с Ноа наедине и посмотреть, на что он способен, не отвлекаясь на шутки мальчишек. Но в глубине души я знаю, что мне хочется взглянуть в карие глаза Энди и, может быть, вновь увидеть ее ямочку на щеке.

Когда дверь наконец открывается, вместе с Ноа заходит не Энди, а пожилая смуглая женщина с сединой в волосах и таким взглядом, будто она видит меня насквозь.

Я подъезжаю к ним по льду, и женщина медленно окидывает меня взглядом. Не заигрывающим, а скорее таким, как телохранитель рассматривает потенциальную угрозу. Незнакомка смотрит на мою бороду, и мои, вероятно, прищуренные глаза. Затем разглядывает плечи и татуированные руки, выставленные на всеобщее обозрение, ведь рукава моей серой кофты закатаны до локтей. Ее взгляд скользит по шнуркам на моих коньках, не упуская из виду даже малейшую деталь.

Женщина снова поднимает глаза, и мы встречаемся взглядами. Ноа выезжает на лед, улыбаясь, поэтому и я не могу сдержать улыбку. Я не привык видеть его улыбающимся, и от этого все вокруг будто становится немного светлее. Это, видимо, у него семейное.

– Привет, Даунсби, – говорю я, когда мальчик врезается всем телом прямо в меня. Он пытается сбить меня с ног, но я не двигаюсь с места. Вместо этого я смеюсь и игриво толкаю его. Смех отдается теплом в горле. Это чувство кажется мне чуждым, и я мысленно задаюсь вопросом, когда я в последний раз по‐настоящему смеялся?

Ноа направляется прямо к шайбам и начинает забрасывать их в ворота. Пока мальчик погружен в свои мысли, я подъезжаю к женщине, которая привела его сюда.

– Кто‐то заболел на работе, и Энди пришлось выйти на смену, – объясняет она, неуверенно улыбаясь мне. – Кстати, меня зовут Ронда.

Я приподнимаю подбородок в знак приветствия.

– Митч.

Уголок ее рта приподнимается в невеселой улыбке.

– Я знаю, кто вы, молодой человек.

– Вижу, моя репутация идет впереди меня.

– Это правда, – соглашается она, поворачиваясь и садясь на скамейку неподалеку.

Ух ты. Рядом с этой невысокой женщиной я почему‐то чувствую себя маленьким. У меня есть подозрение, что ее холодное отношение ко мне – это не высокомерие, а скорее молчаливое предупреждение, что, если я хоть как‐то причиню вред Энди или Ноа, она найдет меня и убьет. И за это я ее уважаю.

Я делаю глубокий вдох и догоняю Ноа. Он бросает мне шайбу, и я с легкостью отправляю ее в ворота, ведь у нас нет вратаря.

– Готов поработать?

– Всегда готов, – отвечает он, а затем поджимает губы, размышляя. – Ну, если речь идет о хоккее.

Я усмехаюсь. С каких это пор я вообще смеюсь?

Следующие полчаса мы с Ноа отрабатываем защиту, Ноа выступает в роли защитника, а я пытаюсь провести шайбу мимо него.

Затем мы тренируем его удар. Это для него более сложная задача. За эти полчаса я понял, что ему гораздо комфортнее общаться один на один. Полагаю, что и в этом мы схожи. Спустя целый час тренировки я замечаю, что Ноа начинает расстраиваться.

Ему гораздо больше нравится быть вратарем, чем забивать голы. Наконец я складываю руки в букву «Т», чтобы взять тайм‐аут. Он закатывает глаза и подкатывается ко мне.

– Знаешь, чему я научился… недавно? – я успею одернуть себя, прежде чем сказать «на терапии».

Он выгибает бровь, но я все равно продолжаю.

– Когда начинаешь злиться и тебе хочется расквасить кому‐нибудь нос. Сделай вдох и сосчитай до семи, а потом…

– А потом нужно сделать выдох и сосчитать до одиннадцати, – он смотрит на меня как на идиота, – я знаю. Научился этому у своего психолога.

Я распахиваю глаза в удивлении. И не потому, что он ходит к психологу, а потому, что он так спокойно говорит об этом. Мне почти тридцать лет, и даже мне стыдно признать, что я прохожу терапию.

– Ты… ходишь к психологу?

Ноа издает смешок, увидев мою удивленную реакцию.

– Ага. В этом нет ничего такого. Энди говорит, что психолог нужен всем. Она нашла мне его сразу после смерти наших родителей.

Лицо его тут же становится мрачным, будто он вспоминает тот самый день, в который все изменилось. Интересно, как давно это было и как они погибли. Но я не смею на него давить.

– Всем нужна терапия, так?

Ноа отъезжает подальше, вновь отрабатывая свой удар.