Желанная провокация

Эмили ответила не сразу. «Ты не обязана отвечать, — сказала она себе. — Ты можешь думать сколько хочешь, это ведь не игра на время».

Сняв его руку со своей талии, Эмили отодвинулась от него. У нее возникла заманчивая мысль: вскочить с кровати, схватить одежду и выбежать из комнаты. Может быть, даже захлопнуть за собой дверь, чтобы эхо разнеслось по огромному пентхаусу. Но ведь это было бы незрелое и безответственное поведение, не так ли? Он думал, что она была проста и доступна? А могла ли она винить его за такие выводы? Пусть думает, что она сексуально ненасытна, как и он.

Поэтому она просто ответила:

— Спасибо.

Он на мгновение растерялся.

— За что?

— Ну… всегда приятно услышать, что ты горячая и страстная. Кстати, мне действительно жарко. Не мог бы ты принести нам воды, Алех?

Он выглядел возмущенным, но Эмили сказала себе, что ей все равно. Что хорошего, если она снова упадет в его объятия и скажет ему, что ей так хорошо было только с ним? Такое признание показало бы ее слабость.

Но, несмотря на явное неодобрение ее просьбы, он тем не менее вышел из спальни, великолепный в своей наготе, давая ей время одеться. Вернувшись со стаканом воды, он, казалось, ничуть не удивился, обнаружив ее полностью одетой и с записной книжкой в руках. Он зевнул и снова устроился на кровати, ожидая, пока она напьется.

— Что это такое? — спросил он, показав на ее записи, в которых присутствовали схемы, стрелки, а в середине была буква «Н», несколько раз обведенная.

— Я думала о том, что изменить в твоей жизни.

— А что значит «Н»?

Последовала пауза, во время которой Эмили почувствовала, что ее щеки начали гореть.

— Ты занимаешься глобальными проектами, и я считаю, что нужно кое‑что упростить. Прекрати летать туда‑сюда, сосредоточь свой бизнес в Аргентине, тем более что ты именно в этой стране собираешься пойти в политику.

— Я спрашивал о букве «Н», — вкрадчиво произнес он. — Которую ты несколько раз обвела.

Жар на ее щеках стал нестерпимым.

— Это часть твоей «проблемы», которую многие мужчины не назвали бы проблемой…

— Ближе к делу, Эмили.

Она глубоко вздохнула и увидела, как его взгляд скользнул по ее груди.

— Это касается женщины.

— Женщины?

Она кивнула.

— Вот что тебя каждый раз подводит. Дело не в книге, которую написала Колетт с досады, что ты не женился на ней. А еще и в том, что ты притягиваешь женщин как магнит. Как сказал Маркус ранее, ты ничего не можешь с этим поделать. В интернет‑издании одного из австралийских таблоидов уже есть сегодняшняя фотография тебя с Кейт Палмер.

— Все это не ново, — заметил он.

— Нет, но это только подпитывает твою репутацию плейбоя и показывает не те качества, которые обычные люди хотят от политика. Н — это невеста. Тебе нужно жениться, Алех. И прежде чем ты начнешь возражать, подумай, почему бы и нет? Политики с незапамятных времен заключали разумные браки. Женитьба продемонстрирует твою лояльность и респектабельность и положительно скажется на твоем образе.

— Но я не хочу жениться, — язвительно заметил он. — Ни на Колетт. Ни на другой женщине.

Она пожала плечами:

— Таков расклад.

Да. Проблема. А может, и нет. Алек изучал женщину, с которой он только что имел лучший секс в своей жизни, и при этом она спокойно обсуждала его брак с кем‑то еще. Он ощутил волну горечи. Неужели она настолько бессердечна, что могла хладнокровно убеждать его найти себе жену? Неужели ей все равно? Неужели он так мало значит для нее? Конечно, так и есть. Ничего нового. И все же ирония ситуации не ускользнула от него.

Хотя, возможно, Эмили была именно той, кто ему нужен. По крайней мере, на данный момент. Когда они расстались, ей едва исполнилось восемнадцать, и весь мир лежал у ее ног. Должно быть, она верила, что найдет кого‑то получше, но обманулась. Вряд ли мечтой всей ее жизни были этот ее маленький бизнес и крошечная лондонская квартирка. Разве она не скучала по богатой жизни, которую имела, пока жила в Аргентине?

И что еще более важно: разве она не поняла бы, что ни один другой мужчина не сравнится с ним, Алехом, когда речь заходит о ее физическом удовольствии? Ее порывистый и мгновенный ответ всякий раз, когда он прикасался к ней, казалось бы, указывал на это. Разве женитьба не добавит восхитительной темной нотки к его мести? Разве это не гарантирует, что она никогда не забудет его, потому что в памяти каждой женщины остается мужчина, который надел ей на палец золотое обручальное кольцо.

— Думаю, ты права, Эмили, — сказал он, усаживаясь на кучу смятых подушек и медленно улыбнувшись ей. — Мне нужна временная невеста, а ты — очевидная кандидатура.

Глава 7