Желчный Ангел

– Добрый вечер! Я вас слушаю. – Короткий ежик седых волос, непомерно крупный нос. Клетчатую фланелевую рубашку и брезентовый фартук покрывала металлическая пыль.

– Понимаете, такое дело… – Хирург замялся, роясь в кармане брюк. – Хочу, чтобы вы посмотрели этот камень.

Вадим положил кристалл на мягкую зеленую материю, натянутую поверх прилавка. Черными пальцами ювелир поднял его и одновременно спустил на глаза бинокуляр.

– Хм, присядьте. – Он указал на старый стул с потрепанной обивкой.

Хирург напряженно сел на краешек, волнуясь, будто перед экзаменом. Ювелир вернулся к рабочему столу, закрепил камень в титановых щипцах и навел толстую лупу. Вадим, вытянув шею, завороженно следил за его руками.

Казаченко с детства любил такие местечки. Маленькие миры разнообразных мастерских – обувных, швейных, живописных – казались театральными, сказочными, напоминали каморки Папы Карло и предвещали чудо. Стоило только найти к потайной двери подходящий ключик или отмычку. Этого добра здесь было достаточно. Над столом ювелира гирляндами висели десятки кусачек, пинцетов, плоско- и круглогубчиков, миниатюрных лобзиков, пилочек, надфилей, штихелей и напильников. Словно густо посаженные маргаритки, из горшочков торчали бесконечные головки боров, фрез, волосяных и войлочных кругов. В кукольных ковшиках блестели разноцветные жидкости. Их едкий аромат вместе с кисловатым запахом металла въелся в неприметные обои, пластиковый потолок и тертый линолеум на полу.

– Ну-с, что вы хотите услышать? – Старик внезапно вывел Вадима из оцепенения.

– Что за камень? Откуда?

– Это бриллиант. Весьма любопытный. Весом почти карат – немногим меньше. С огранкой, скорее всего ручной, которая указывает на время, предшествующее двадцатому веку. Фацетов меньше, чем стандартных пятьдесят семь, углы не идеальные и грани не сходятся в единую точку. Понимаете?

– Нет, – признался Вадим.

– Смотрите, – ювелир тонким надфилем постучал по низу камня, – вот здесь должен быть острый шип, куда устремлены все грани. А вместо этого шип срезан и образована небольшая площадка. У нас она называется «калета».

– И что это значит?

– Что мастер, который его гранил, немного не рассчитал. – Старик пожал плечами, будто бы извиняясь за неудачливого мастера.

– Это плохо?

– Это снижает ценность камня. По размеру он очень хорош, но огранка подкачала. И еще интересная особенность, которая тоже не добавляет стоимости. Хотя… – Ювелир загадочно улыбнулся.

– Хотя что? – У хирурга почему-то побежали мурашки.

– Знаете что, заходите. – Старик поднял вверх перекладину витрины и сделал шаг назад. – На пальцах не объяснишь.

Мастер пододвинул Вадиму второй стул, положил бриллиант на стекло микроскопа и предложил заглянуть в окуляр.

– Вот это площадка. – Кончиком штихеля ювелир обвел верхнюю, самую крупную грань. – Что вы сквозь нее видите?

– Какая-то пылинка, постойте… – Хирург пытался настроить фокус. – Какое-то изображение. Как будто человечек поднял руки.

– Или крылья, – уточнил старик.

– Или крылья, – задохнулся от догадки Вадим. – Ангел! Словно ангел!

Он отпрянул от окуляра, покрываясь горячим потом с головы до ног. Примерно как в тот момент, когда обнаружил бриллиант в желчном пузыре.

– Что все это значит?

– Смотрите. – Ювелир сел напротив и потер ладони. Разговор явно доставлял ему удовольствие. – Если в алмазе, который собираются обработать, есть разнообразные графитовые включения или пылинки, как вы их назвали, то мастер старается огранить камень так, чтобы эти вкрапления не были видны через площадку. Чтобы они находились где-то сбоку и не мешали отражению света. То есть огранщик должен максимально спрятать эту пылинку, понимаете?

– Кажется, да. – Вадим вытирал платком липкие капли со лба.

– Во-от. А здесь складывается ощущение, что камень гранился не ради красоты и блеска, а для того, чтобы максимально подчеркнуть этот изъян.

– Но это же не изъян, это ангел! – обиделся хирург.

– В том-то и дело! Бриллиант огранили, чтобы выделить ангела! Это из ряда вон выходящий случай. Я таких не встречал за всю свою практику. А я, молодой человек, в этой профессии больше, чем полвека! И все мои предки по мужской линии были ювелирами.

– Так это делает камень дороже?

– Как посмотреть. С точки зрения стандартов – нет, это убивает бриллиант. Но если окажется, что это именной камень, сделанный по чьему-то заказу, если он зафиксирован в каких-то книгах и исторических документах – то ему просто нет цены.

В мастерской повисла пауза. Мужчины смотрели друг на друга так, будто были знакомы с рождения. Неожиданная тайна связала крепче многих лет дружбы и совместной работы.

– Меня зовут Адам, – очнулся ювелир.

Хирург на мгновенье представил старика с седым ежиком и выдающимся носом – молодым, темноволосым, бородатым и абсолютно голым. Он вполне себе органично вписывался в серию живописных полотен на тему грехопадения Адама и Евы.

– Я – Вадим.

– Откуда у вас этот бриллиант, Вадим?

– Достался по наследству… долго валялся в шкатулке, – соврал хирург.