Железная маска Шлиссельбурга

— А вот париться, царь-батюшка, тебе нельзя, так — погреться хорошо и отмыться. Садись на лавку и грейся, а я тебе волосы вычешу, потом их ромашкой и травами вымывать будем — изведем вшей подчистую. Голову только пригни, государь, о притолоку ударишься.

В лицо ударил горячий воздух, сразу стало комфортно. Действительно, баню протопили хорошо, но не для жара, от которого кожа огнем горит. Тут было комфортно. Сев на лавку, он осмотрел небольшое помещение, почти тех же размеров баньку, что сам себе поставил на даче в ином времени, в эпоху развитого социализма.

Значительную часть занимала печка — в нее вмуровали массивный железный котел для воды, судя по звукам — она начала там потихоньку бурлить. Широкая полка из толстых досок у самой стенки — лежанка, рядом, но ниже, одна узкая полка — на ней битком стоят кадушки и тазики, парящие одуряющими запахами — трав не пожалели, как и веников. Последние в трех емкостях торчат, что твои солдаты в строю.

— Садись на лавочку, государь, сейчас вычесывать тебя буду! Потом голову в семи травах мыть!

Иван Антонович уселся на лавку, Маша зашла со спины и гребнем стала расчесывать его длинные волнистые волосы. То ли эта процедура, от которой прошел нестерпимый зуд на голове от укусов насекомых, то ли приятный для тела жар в баньке — но его немного сморило. Он просто отдался в полную власть ее сильным, но нежным пальцам. Сколько времени прошло, даже не осознавал.

Но то было блаженство для тела и души, расслабившихся в тепле, под нежными касаниями прелестного создания, что снилось ночью, и оказавшейся гораздо лучше тех мечтаний и сотворенного во мраке подземелья образа. Но мозг держал эмоции в стальном захвате — расслабляться нельзя, как правильно говорится — еще не вечер!

Через пару часов будет самая важная встреча с командиром Смоленского полка полковником Римским-Корсаковым, причем неизвестно чем она окончится. Если он окажется строптивцем, то придется дать приказ на убийство, и завтра самому приводить к присяге полк. Без этого вся затея с освобождением или фарс, либо предсмертные конвульсии — а ему надо выжить в этом мире любой ценой!

«Нужны хотя бы три полка пехоты с артиллерией. Екатерина сейчас в Риге — имея тысяч шесть пехоты можно двигаться на Петербург. Вот только где взять эти самые штыки? Полки сейчас в большом некомплекте, после войны с пруссаками пошел «откат». С рекрутов в первое время теряется до трети — бегут, уходят в леса разбойничать, умирают от плохой еды, болезней и муштры. Нет и генерала толкового — кто сейчас Катьку ненавидит и пользуется в армии популярностью, или хотя бы авторитетом? Вспоминай голова, шапку новую куплю!»

Иван Антонович думал с отрешенным лицом, а девушка промыв в третий раз его голову отваром, принялась обычным лыком, но только обильно намыленным, оттирать его грязное тело. В пламени свечи было хорошо видно ее сосредоточенное лицо, Маша, прикусив губу, тщательно оттирала кожу. Силенок у девушки хватало, но процедуру терки она проводила достаточно бережно, любя, что ли.

Взгляд Ивана Антоновича постоянно натыкался на соблазнительные изгибы и восхитительную тугую грудь с крупными сосками, что походили на спелую вишню, достоинство которых все больше подчеркивала мокрая рубашка, прилипшая к юному телу. Миленькое, чуть посыпанное веснушками, личико с алыми губками манило — с такой обворожительной, пусть и неписанной красавицей, хотелось самозабвенно целоваться.

Но разум настолько интенсивно работал, что даже эмоциональных порывов не было, что порядком удивляло. Все же молодой организм распирали силы, но тут «реципиент» вел себя исключительно спокойно, будто хорошо сам понимал, что сейчас этому не место, и нужно потерпеть хотя бы до середины ночи, но лучше еще пару дней.

В том, что девушка сама жаждет его, сомнений не было — Ивана Антоновича сразу потянуло к ней. Эмоции лишь чувства, они хороши всегда, когда есть. Но если накладываются на трезвый расчет, то становится намного лучше. Молодое тело яростно требовало женщины и любви — а тут все под рукой — любящая, преданная, заботливая, нежная и ласковая, и что немаловажно — девственница, никогда не знавшая поцелуев и охваченная чувством первой любви к сказочному принцу, которого она вырвала из подземелья. Заплатив за его спасение страшную цену — смертью близкого для нее, единственного родного и любящего человека.

Так что отдаст себя без остатка, сгорит в обжигающем пламени первой любви к нему. Вернее, к образу, который сама творила многие месяцы, стирая его смрадную одежду.

Ему нужна именно она, причем не меньше, чем ей он сам. Слишком много забот она может на себя принять на свои хрупкие, но только на вид, но на самом деле крепкие плечи. Разделить с ним тяжелейшую ношу, ее не смогут подкупить или запугать, она будет преданна до смерти, и не испугается любой угрозы. И не дура, Машенька далеко не глупышка, есть у нее вполне определенный образовательный уровень, вполне достойный и достаточный для этого времени.