Железная стена. Израиль и арабский мир

Тот факт, что он был избран непосредственно израильским народом, был воспринят Нетаньяху как мандат на введение президентского правления по американскому образцу. Кабинет министров, реальные полномочия которого редко совпадали с формальными, серьезно подорвал свой авторитет. Нетаньяху не прислушивался к советам коллег по кабинету, предпринял шаги по ограничению участия кабинета в мирном процессе, снизил роль МИДа и Министерства обороны в формировании политики. Нетаньяху не был восприимчив и к советам руководителей служб безопасности. Он видел в них сторонников мягкой линии Партии труда по отношению к арабам и ожидал, что они будут сопротивляться его планам по изменению этой линии. В свою очередь, руководители спецслужб испытывали серьезные сомнения в компетентности, рассудительности и пригодности Нетаниягу на посту премьер-министра. Не случайно в кабинете начальника Генштаба висела фотография Ицхака Рабина, но не было фотографии Биньямина Нетаниягу. Даже Бенцион Нетаньяху публично усомнился в пригодности своего сына к высшей должности, заявив, что он мог бы справиться с ролью министра иностранных дел.

В своем собственном сознании Нетаньяху не смог четко разграничить проведение внешней политики и ее презентацию. По сути, он был специалистом по связям с общественностью. Его предыдущие должности давали ему широкие возможности для оттачивания навыков связей с общественностью, но практически не давали опыта в разработке политики. На протяжении всей своей карьеры он подчеркивал важность хасбары, разъяснения позиции и политики Израиля внешнему миру. Став премьер-министром, он продолжал проявлять больше интереса к представлению политики Израиля в СМИ, чем к руководству процессом консультаций и обсуждения вариантов внешней политики. Он окружил себя избранной группой советников, которые, как и он сам, провели большую часть своей жизни за пределами Израиля и практически не имели опыта работы в правительстве. У Нетаньяху было больше советников, чем у любого предыдущего премьер-министра Израиля, но подавляющее большинство из них были экспертами в области СМИ и связей с общественностью, не имеющими опыта общения с арабами и слабо разбирающимися в региональных делах. Давид Бар-Иллан, бывший редактор газеты Jerusalem Post, стал директором по политическому планированию и коммуникациям в канцелярии премьер-министра. Поручение обычно раздельных задач по планированию и представлению политики одному и тому же человеку было типичным для Нетаньяху. Доктор Доре Голд, академик, родившийся и получивший образование в США, стал главным переговорщиком с Палестинской автономией.

Среди израильских комментаторов преобладало мнение, что Нетаньяху будет придерживаться прагматичного курса и не станет пытаться переломить ход событий, начатых его предшественниками-лейбористами при подписании соглашения в Осло. Западные СМИ также отнеслись к Нетаньяху с пониманием. Приход к власти, по мнению многих комментаторов, превратит его из идеологического ястреба в прагматичного и практичного политика. По мнению некоторых, именно его безупречный авторитет правого крыла позволит ему продолжить политику уступчивости в отношениях с арабами.

В своем первом крупном выступлении после победы на выборах Нетаньяху стремился создать впечатление преемственности во внешней политике. Однако его первоочередной задачей, по его словам, является объединение израильского общества. Он подчеркнул, что будет лидером всех израильтян, евреев и арабов, религиозных и светских. "Прежде всего, мир должен быть достигнут внутри страны - мир между нами, мир между нами", - сказал он своим ликующим сторонникам 2 июня 1996 года. Но при этом он взял примирительный тон и протянул "руку мира" арабским соседям Израиля: "Я сказал, что мир начинается дома, но он должен быть продолжен за границей", - заявил он. "Мы намерены продолжать диалог со всеми нашими соседями, чтобы достичь стабильного мира, реального мира, мира с безопасностью". Не было и намека на его жесткую оппозицию уходящему правительству, которое заключило с ООП сделку "земля в обмен на мир".