Железная стена. Израиль и арабский мир

Новая история", появившаяся в Израиле в конце 1980-х годов, очевидно, оказала определенное влияние на мировоззрение палестинской и израильской делегаций на мирных переговорах, проходивших в начале следующего года в Мэриленде и в Табе (Акабский залив). Палестинские переговорщики ссылались на работы "новых историков", в частности Бенни Морриса, пытаясь определить долю ответственности Израиля за судьбу беженцев 1948 года. Хание отмечает, что официальная израильская версия возникновения проблемы беженцев была отвергнута всеми серьезными историками, в том числе и израильскими. Шломо Бен-Ами, бывший профессор истории Тель-Авивского университета и один из старших членов израильской делегации, не сомневается, что новая история способствовала убеждению палестинцев в ходе переговоров, что они просят не "луну", как говорил Арафат, а нечто разумное, учитывая масштабы трагедии, которая была раскрыта. "Переговоры были борьбой нарративов, и новые историки, безусловно, помогли укрепить убежденность палестинцев в обоснованности их собственного". Что касается израильтян,

Я бы сказал, что, как бы критически они ни относились к "Новой истории" арабо-израильского конфликта, считая ее "непатриотичной" или "несбалансированной", израильские миротворцы пришли за стол переговоров с перспективами, которые были сформированы последними исследованиями. Тот факт, что они были готовы рассматривать решение, основанное на границах 1967 года, раздел Иерусалима, а также палестинское повествование о трагедии беженцев 1948 года, не мог быть полностью оторван от дебатов, которые окружали работы новых историков. Влияние историков на политиков редко бывает прямым и однозначным. Но введение новых и мощных аргументов по войне 1948 года в публичные дебаты в Израиле сделало ее частью интеллектуального багажа многих из нас, признаем мы это или нет.

Накануне встречи на высшем уровне вопросы были чрезвычайно сложными, а обе стороны публично придерживались совершенно разных позиций. По сути, речь шла о столкновении основных ценностей двух национальных движений. Арафат был человеком с исторической миссией и глубокой приверженностью к защите основных ценностей палестинского национального движения. Он рассматривал соглашение в Осло как прелюдию к возвращению к границам 1967 года и не желал уступать Израилю более 78% территории страны, с которой тот вышел из войны 1948 года. Он хотел получить оставшиеся 22%, полный суверенитет над Харам аш-Шарифом и такое решение проблемы беженцев, которое не требовало бы от него отказа от принципа права на возвращение. У Барака тоже была своя концепция основных интересов страны, которые он был намерен отстаивать. В их числе - еврейский Иерусалим с израильским суверенитетом над еврейскими святынями в Старом городе; сохранение еврейского и демократического характера государства Израиль; присоединение к Израилю основных поселенческих блоков на Западном берегу; демилитаризация палестинского государства и другие меры, гарантирующие безопасность Израиля в долгосрочной перспективе; отсутствие права на возвращение для палестинских беженцев. Хотя Барак отрицал ответственность Израиля за судьбу беженцев, он был готов внести свой вклад в международные усилия по выплате компенсации или переселению беженцев. Кроме того, он настаивал на том, что если соглашение будет достигнуто, то оно должно означать окончательное завершение конфликта, при котором палестинцы официально откажутся от каких-либо дальнейших претензий к государству Израиль.