Железная стена. Израиль и арабский мир

После убийства короля Абдаллы в июле 1951 г. Израиль перенес акцент своих мирных усилий с Иордании на Египет. В основе израильской внешней политики всегда лежало предположение, что Египет является ключом к урегулированию отношений с арабским миром. История Египта, его размеры, национальная сплоченность и лидерские позиции - все это в совокупности делало его предпочтительным партнером по мирному урегулированию для Израиля. Прямые переговоры между израильскими и египетскими представителями проходили на Родосе, в Лозанне и других местах. Эти переговоры говорили о том, что Египет готов рассмотреть возможность заключения договора о ненападении с Израилем только в обмен на значительные территориальные уступки в Негеве и возвращение палестинских беженцев. Ни один серьезный политик в Израиле не был готов заплатить такую цену. Как и в Иордании, в Египте правит монарх, но если король Абдулла был умерен и прагматичен в своих отношениях с Израилем, то король Фарук упорно сохранял враждебность. Именно он принял решение о вступлении египетской армии в бой против Израиля в мае 1948 года и продолжал сопротивляться примирению с Израилем после войны, кроме как на своих собственных условиях.

Поэтому революция "Свободных офицеров", свергнувшая монархию в результате бескровного переворота 23 июля 1952 г., породила надежды на то, что в израильско-египетских отношениях начнется новая глава. Свержение Фарука, писал Шаретт, «устранило, по крайней мере, одно препятствие на пути к миру, которым является раненая любовь к собственным персонам упрямого монарха». Одной из многочисленных претензий "свободных офицеров" было то, что монархия втянула египетскую армию в палестинский конфликт по династическим причинам и без надлежащей подготовки и снабжения. Свободные офицеры заявили о своем намерении отказаться от панарабских авантюр и противостояния с Израилем и сосредоточиться на внутренних реформах. Они сохранили в качестве гражданского премьер-министра консервативного роялиста Али Махера и приняли меры по снижению пограничных трений с Израилем. Более того, в идеологическом плане новый режим имел гораздо больше общего с социалистическим правительством Израиля, чем старый. Бен-Гурион и его коллеги рассматривали генерала Мухаммеда Нагиба и его сослуживцев не как потенциальных коллаборационистов, а как истинных египетских националистов, которые, скорее всего, придут к выводу, что конфликт с Израилем не отвечает интересам их страны. Такой анализ позволил им возложить все свои надежды на мир на новый режим.

18 августа, выступая в Кнессете, Бен-Гурион поздравил "свободных офицеров" с революцией и выразил надежду на новое начало в египетско-израильских отношениях. "Нет никаких оснований, - сказал он, - для ссоры между Египтом и Израилем. Между двумя странами простирается огромная пустыня, которая не оставляет места для пограничных споров. Никогда не было и нет причин для политического, экономического или территориального конфликта между двумя соседями. . . . Государство Израиль желает видеть свободный, независимый и прогрессивный Египет".

Вскоре за этим публичным обращением последовало частное послание в Совет революционного командования (СРК), который возглавлял генерал Нагиб. 22 августа первый секретарь израильского посольства в Париже Шмуэль Дивон отправился в резиденцию поверенного в делах египетского посольства Али Шауки и передал ему предложение израильского правительства. Предложение заключалось в проведении секретной встречи для обсуждения вопросов мира между двумя странами или, если египетское правительство предпочтет, предварительных переговоров для изучения возможности мирного урегулирования. Прямого ответа на это предложение от РСС не последовало, однако египетские дипломаты и третьи лица передали несколько посланий доброй воли. Во время сессии Генеральной Ассамблеи ООН египетские представители усилили словесные нападки на Израиль. Эти противоречивые заявления вызвали у израильтян подозрения, что Нагиб ведет двойную игру: создает имидж умеренного человека, который позволит Египту получить оружие и экономическую помощь, не предпринимая никаких конкретных шагов по урегулированию отношений с Израилем.

Подозрительность смешивалась с разочарованием в новом режиме. Многие высокопоставленные чиновники, собравшиеся 1 октября в кабинете премьер-министра на политическое совещание, сетовали на отсутствие прогресса в отношениях с Египтом и выдвигали различные идеи по поддержанию затухающего мирного наступления Израиля. Бен-Гурион, подводя итоги, внес нотку скептицизма. По его словам, израильские разговоры о мире не были уловкой,