Железная звезда

Я нащупал его имплантат — вживленный банк данных — и соединил со своим. Как он и сказал: полторы тысячи в банке и шестнадцать тысчонок залоговых денег. Теперь мы оба пристально смотрели друг на друга. Как я вам говорил, никогда не знаешь, кто окажется боргманом.

— Ты можешь это сделать прямо здесь? В парке? — спросил он.

— Вполне. Откинься и закрой глаза, будто дремлешь на солнышке, Делаем так: сейчас я беру тысячу наличными и пять штук из залоговых прямой долговой распиской. Когда пройдешь за Стену, я получаю пятьсот наличными и еще пять тысяч — плата за безопасность. Остальное будешь выплачивать, где бы ты ни был, по три тысячи в год длюс проценты поквартально. Я все запрограммирую, включая напоминание о сроке выплаты. Твое дело, как устроить себе путешествие,— помни, я делаю индульгенции и пропуска за Стену, и только. Я ведь не бюро путешествий. Договорились?

Он откинул голову, закрыл глаза и проговорил:

— Действуй.

Работа была самая привычная — прямая эмуляция, мой обычный хакере кий прием. Я выудил идентификационные коды серфингиста, под ними вошел в центральный банк данных, отыскал его файлы. Действительно, парень влип — от него ожидался налог на зарплату за десять лет работы на Стене. Я выписал индульгенцию на первые семь лет. По чисто техническим причинам пришлось сохранить запись о трех последних годах, однако через семь лет компьютеры не смогут его отыскать. Кроме того, я выписал парню пропуск за Стену: для этого пришлось присвоить ему новую квалификацию — программиста третьего разряда. Он был совсем не похож на программиста, но электронная охрана Стены ничего не понимает в таких вещах. Итак, я сделал парня членом привилегированной группы, горстки людей, которая может свободно входить в города, обнесенные стенами, и выходить из них, когда пожелает. В обмен на эту маленькую любезность я перевел все, что он накопил за свою жизнь, на разные счета. Частичная оплата сейчас, остальное потом. У парня не оставалось и пяти центов за душой, зато он стал свободным человеком. Не такая уж плохая сделка.

К тому же индульгенция была действующая. Я решил не жульничать здесь, в Лос-Анджелесе. Искупление — сентиментальное, можно сказать,— того, что я сделал с одной женщиной много лет назад.

Понимаете, время от времени абсолютно необходимо выписывать фальшивки. Чтобы не выглядеть чересчур добросовестным, чтобы не дать существам повода открыть на тебя охоту. И нельзя выписывать слишком много индульгенций.

Конечно, я бы мог вообще не возиться с этими индульгенциями. Мог бы просто велеть системе платить мне в год, скажем, 50 или 100 штук и жить себе спокойненько. Но это скука смертная.

Так что я зарабатывал на индульгенциях, но ровно столько, сколько мне нужно на жизнь, и временами оформлял фальшивки, чтобы казаться таким же неумелым, как остальные,— чтобы существа не начали меня выслеживать, фиксируя характерные приемы моей работы. Угрызения совести меня не слишком донимали. В конце концов, это вопрос выживания. Кроме того, большинство индульгентщиков — окончательные мошенники. Со мной, по крайней мере, у вас куда больше шансов получить то, за что вы заплатили.

Следующей была японка классического типа — тонкая, хрупкая куколка. Она столь неистово рыдала, что я было подумал, не переломит ли ее пополам. Седовласый старик в потрепанном деловом костюме (по виду дед этой женщины) пытался ее успокоить. Прилюдный плач — верный показатель, что у человека серьезные неприятности. Я спросил: «Нужна помощь?» Они даже не пытались осторожничать.

Старик оказался отчимом, а не дедом. Ее мужа убили грабители год назад. Она осталась с двумя малышами. Сегодня вытянула уведомление о новой работе. Испугалась, что ее собираются послать на строительство Стены. Конечно, это вполне возможно, назначения сплошь и рядом делаются наобум, но существа не сумасшедшие: какой толк заставлять женщину весом с перышко ворочать каменные блоки? У старика были осведомленные друзья, которым удалось прочесть код на уведомлении. Компьютеры не посылали эту женщину на Стену, нет. Ее послали в Пятый район. И дали классификацию Т. Н. У.

— На Стену было бы лучше,— сказал старик.— Там бы сразу поняли, что она не годится для тяжелой работы, и нашли бы что-нибудь полегче. Но Пятый район... Оттуда живыми не возвращаются.

Я спросил:

— Вам известно, что такое Пятый район?

— Зона медицинских экспериментов... И еще эта пометка, Т. Н. У. Я знаю, зачем ее ставят.

Женщина снова начала плакать. Я не мог ее осуждать. Т. Н. У. означает «тест на уничтожение». Существа хотели установить, сколько работы мы в состоянии выполнить, и решили, что единственный способ — пропускать нас через проверки, показывающие предел физических возможностей.

— Я погибну,— сквозь рыдания кричала она.— А мои дети?

— Вы знаете, что такое индульгентщик? — спросил я у мужчины.

Мгновенная взволнованная реакция: дыхание перебилось, глаза блеснули, голова резко вскинулась. Столь же быстро волнение исчезло, уступив место отчаянию.

— Все они обманщики,— пробормотал он.

— Не все.

— Откуда мне знать? Берут деньги, а взамен — пустышка.