Железное сердце

Голос Юлия стал хриплым и прервался.

За него закончил Иоганн.

– Он забрал Яспера, Софи, – сказал он тихо. – Нашего братика. Мы не дадим ему забрать еще и тебя.

Глава 28

На стол поставили свечи. Все сели. Вебер разлил вино по кубкам.

Говорил Иоганн. Остальные братья молчали: одни смотрели в огонь, другие, потупившись, не сводили глаз со своих кубков. Кто-то зажмурился, словно защищаясь от боли. Все знали, о чем он будет говорить: для них это была не история, а их собственная жизнь.

Зато Софи слушала самозабвенно, подавшись вперед и положив локти на стол. Она уже знала от Иоганна, что Яспер был баловнем семьи, младшим братом, чувствительным и одаренным.

– Он был художником, – говорил Иоганн. – Рисовал что вздумается: корзину яблок, утку на яйцах. И однажды решил отнести свои картинки в Конигсбург – вдруг удастся продать.

Иоганн замолчал и поднес к губам кубок с вином. Его взгляд, обычно задумчивый и кроткий, стал твердым, словно кремень.

– Не вышло, – продолжил он. – Торговцы картинами подняли его на смех. «Кому нужны твои яблоки да утки, – твердили они. – Люди берут портреты знати. А еще охотнее – свои собственные. Позируют в мехах и драгоценностях, взяв их напрокат. Вот этим тебе заняться бы, парень!» Яспер так и не продал ни одной картины. С тех пор его точно подменили. Он стал печальным и тихим. Решил, что пишет не так, как надо, что живет не так, как надо. Спрятал кисти, краски и пристрастился к долгим прогулкам по лесу. Там мы его и нашли. С дырой вместо сердца. За секунду до смерти.

– И вы его спасли, – догадалась Софи.

Иоганн кивнул:

– Я сделал ему сердце. Как и тебе. И как твое, оно оказалось неправильным, хотя и по-другому. Твое отзывается на каждую мелочь, сердце бедняжки Яспера не чувствовало ничего. Он говорил мне, что лучше умереть, чем жить с таким сердцем. – На Иоганна стало жалко смотреть, до того он опечалился. Его плечи поникли, все тело точно одряхлело. Софи поняла: он винит себя в смерти брата. – Но шло оно хорошо, его сердце, прямо как часы. Хотя и недолго.

– Недолго… – эхом отозвалась Софи, и ее сердце сжалось от дурного предчувствия. – Что с ним случилось, Иоганн?

Но Иоганн молчал. За него ответил Юлий, который во время рассказа брата задумчиво играл со свечой, проводя пальцем над пламенем:

– Завод закончился.

Как пыль и сухие листья, поднятые первым дыханием бури, мечутся между землей и небом, так обрывки смутного сна вдруг наполнили память Софи. Она вспомнила, как сначала захлебывалась в кроваво-красной пучине боли, а потом увидела, что лежит в окружении шестеренок, колесиков, пружинок и молоточков. Как позже, очнувшись, спросила у братьев, из чего сделано ее новое сердце.

Колесики, шестеренки. Проволока.

Правда едва не раздавила Софи, обрушившись на нее всей своей тяжестью.

– Ты часовщик, Иоганн. А эта штука у меня внутри… та, что не дает мне умереть… это просто часовой механизм.

– Да, – подтвердил Иоганн. – Верно.

Софи знала, что часы отсчитывают время. Есть те, которые отстают, и те, которые спешат. Одни устроены совсем просто, другие – чертовски сложно. Одни вполне надежны, на другие никогда нельзя положиться. Но у всех есть кое-что общее: их надо заводить, иначе они остановятся навсегда.

Значит, головокружения и странные приступы, когда у нее перехватывало дыхание, – все это были признаки того, что сердце останавливается.

– С-сколько прожил Яспер? – спросила она еле слышно.

– Почти месяц. Умер по пути в Ниммермер, замок Короля Воро́н, – отвечал Иоганн.

Софи почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. «Всего месяц», – подумала она.

– Яспер не мог жить, ничего не чувствуя, – пояснил Юлий. – Вот он и решил пробраться в замок и выкрасть оттуда свое сердце. Кто-то сказал ему, что есть заклинание, которое возвращает сердце прямо в грудь. В здешних лесах живет немало ведьм. Попадаются и очень знающие.

Для Софи впервые зажегся огонек надежды.

– Неужели такое заклинание на самом деле существует?

– Мы так и не узнали, – сказал Йозеф. – Мы пошли в Ниммермер вместе с Яспером. Нельзя же было отпустить его одного. Путь был трудным. Мы шли целую неделю. Потом, у самого замка, оказались в лесу еще гуще здешнего. Деревья там – до небес, солнечные лучи почти не пробиваются сквозь мощные кроны. А твари там водятся такие…

– Какие? – переспросила Софи.

Йозеф только покачал головой, будто не знал, что ответить.

– Дети мрака. Порождения кошмаров. Когтистые. Красноглазые. А то и безглазые. Их там полно. Сначала они держались от нас на расстоянии, потом стали подходить ближе. Одни что-то шептали. Другие выли. Мы так спешили скорее сбежать от них, что Яспер не выдержал. Его бедное сердце остановилось в какой-то миле от замка. Мы принесли его в Лощину и похоронили здесь.

В комнате повисло тяжелое молчание, которое нарушало лишь потрескивание огня в камине.

– Сколько мне еще осталось? – отважилась наконец Софи.