Железный герцог

Уильям Питт Младший не был нерешительным человеком. Скорее даже наоборот. Однако он был настоящим английским политиком. Сломя голову броситься в общеевропейские дела? Нет, это не про них. Подумают, и хорошенько. Так было и есть.

Во-первых, у них имеется Ла-Манш. Во-вторых, они считают себя особенными. При жизни Уильяма Питта у них точно были основания для того, чтобы думать так не только из-за обычного снобизма.

Что больше всего страшило континентальных монархов? Пресловутая революционная зараза. Не угроза для Англии? Есть немало историков, полагающих, что и на Британских островах могла произойти революция. Голодные бунты, волнения в Ирландии – чем не симптомы приближающейся бури?

Вообще-то, одна революция, промышленная, шла уже полным ходом. Но переросла бы она в политическую? Тема для спекулятивных рассуждений. Вот я думаю, что вряд ли – и что с того? Говорить здесь нужно о другом.

Почему Англия долго, по мнению многих, непозволительно долго сохраняла роль стороннего наблюдателя? Ла-Манш? Безусловно. Но главное, пожалуй, то, что британцы далеко не сразу почувствовали в событиях, происходивших на континенте, реальную угрозу уже для себя.

Началось с изменения настроений. Ещё в 1790 году знаменитый публицист Эдмунд Бёрк опубликовал свои «Размышления о французской революции». Книга не произвела мгновенный переворот в сознании. Однако прекрасный русский историк Н.И. Кареев верно охарактеризовал ее воздействие: «Как признавались сами французы, “Размышления” наделали им много вреда… В них действительно отразились все национальные предрассудки англичан, так как для многих из них не было никакого различия между французом, папистом, иезуитом и якобинцем. Всё это – одинаковые природные враги Англии».

«Враги» – слово абсолютно точное! Враги – те, с кем нужно бороться, врагам надо противостоять. Многие англичане начали думать именно так. И появилась партия войны, которую как раз и возглавил Питт Младший.

«Из всех государственных деятелей Англии он был самой заметной фигурой. Гордый и одинокий, убежденный холостяк, властный и скрытный, Питт демонстрировал миру свою холодность. Но за ней скрывался довольно ранимый человек, тяжкий пьяница (Аддингтон как-то сказал о нем, что есть лишь одна вещь, которую Питт предпочтет стакану портвейна, – бутылка). Человек, который был весел с очень немногими…»

Слова английского историка С. Эйлинга, я бы лучше не сказал. Гениальный и бесконечно одинокий пьяница, посвятивший себя одному Богу – Англии. Не следует думать, впрочем, что Питт стал премьером в 24 года исключительно благодаря собственным талантам. Его назначение – сложная комбинация.

Молодой Питт нравился многим, но не королю. Однако Георг III устал от кризисов и нуждался в сильных тори. Король, что с ним случалось довольно редко, рассудил здраво. Питт сможет «вдохнуть в жизнь» в тори, это единственный подходящий вариант. Георг поддержал юнца и, надо отдать ему должное, продолжал поддерживать его на протяжении практически всей карьеры. Питт оправдал ожидания и реанимировал партию тори. А потом грянула французская революция…

Питт – он же был английским политиком – далеко не сразу перешел к решительным действиям. Только к концу 1792 года, когда уже стало ясно, что французские революционеры угрожают жизненно важным интересам Британии, правительство выбрало жесткую линию. Весьма своеобразную, правда.

Не только Питт, но почти все европейские монархи считали, что революция вот-вот закончится. Расстроенные финансы, мятежи на значительной части территории, война революционеров друг с другом – победа не за горами! Как же жестоко они ошибались…

В общем, Питт решил, что время для активного вмешательства пока не пришло. Беспокоиться стоит о том, что происходит за пределами Европы. Экспедиция герцога Йоркского долгое время оставалась первой и единственной попыткой англичан повоевать на континенте. Опыт неудачный, выводы – соответствующие.

Питт, как и подавляющее большинство британских политиков высшего ранга, слабо разбирался в военных делах. Он сам в этом признавался. Традиция! Но Питт мог себе позволить нечто другое. Активную дипломатию и щедрые субсидии. Так Англия стала главным вдохновителем антифранцузских коалиций.