Железный канцлер Древнего Египта

Через несколько минут в комнату вошел Иосэф; Адон был видимо взволнован и озабочен. Приветствовал фараона и, облобызав его ногу, он объявил, что явился с докладом по важному делу.

– Что случилось? Ты чем-то, кажется, встревожен? – спросил Апопи, указывая ему на табурет.

– Да, фараон, мой повелитель и благодетель! Душа моя скорбит при мысли, что я должен опечалить тебя известием о гнусном заговоре с целью посягательства на священную жизнь твою. – Видя, что Апопи бледнеет, он живо прибавил: – Не тревожься, фараон! Жив еще слуга твой и ни один волос не падет с твоей священной главы. Я пришел только, чтобы получить дозволение казнить крамольников, как они этого заслужили.

Иосэф, в коротких словах рассказав все подробности покушения, задуманного когда-то Армаисом и его друзьями, добавил в заключение:

– Для меня всего прискорбнее, что зачинщиком является брат моей покойной жены; но, как бы тяжело мне ни было казнить столь близкого родственника, – раз дело касается жизни моего повелителя, я не знаю колебаний!

– Ах, негодяй, изменник! – сказал в негодовании Апопи. – И он еще смеет просить в жены дочь мою?

Иосэф, казалось, остолбенел от удивления; но затем презрительно заметил:

– А он, однако, еще смелее и бесстыднее, чем я думал; он, разумеется, рассчитывал, что жениху царевны доступ к твоей священной особе будет еще легче. Сегодня же велю схватить изменника!

Хишелат осторожно выскользнула из своей засады и бегом пустилась в свои покои; там она взяла таблички и поспешно набросала: «Беги, Армаис! Иосэф открыл фараону ваш заговор; спеши – еще несколько часов, – ты и твои товарищи будете схвачены. Беги и да простят тебя боги!»

Закрыв и запечатав таблички, царевна кликнула Уну и, вручив их ему, приказала немедленно передать по назначению. Карлик, через посредство которого и происходила переписка царевны с Армаисом, немедленно исчез; Хишелат, как тень, неслышно вернулась в покои отца. Когда она заглянула в комнату Апопи, то увидала, что фараон прикладывал печать к папирусу, который затем и протянул Иосэфу.

– Этого достаточно; в самый короткий срок розыск будет окончен и виновные казнены.

– Но как я скажу бедной Хишелат, что любимый ею человек приговорен к смерти? Язык не поворачивается! Негодяй! Украсть сердце дочери, чтобы вернее потом убить отца… – сказал Апопи, сжимая кулаки.

– Когда истинные намерения Армаиса станут известны царевне, она вырвет из своей груди недостойную любовь, – ответил Иосэф.

Фараон быстро встал и вышел из комнаты, чуть-чуть не задев при этом спрятанную в завесе Хишелат, которую все-таки не заметил. Иосэф задумчиво склонился над столом и стал рассматривать царскую подпись, как вдруг почувствовал, что кто-то коснулся его руки. Быстро обернувшись, он был страшно поражен, увидев перед собой Хишелат.

Одного взгляда на бледное, расстроенное лицо царевны, на ее дрожавшие губы и лихорадочно блестевшие глаза было достаточно, чтобы понять, что ей известно все происшедшее; судьба и тут была благосклонна к Иосэфу и добыча, которой он жаждал, сама шла ему в руки. Со всеми знаками почтительного приветствия хотел Иосэф пасть ниц, как тут впервые царевна остановила его.

– Оставь формальности, Адон! У меня до тебя есть просьба. Я случайно слышала все, что ты докладывал сейчас фараону. Я хочу тебе напомнить, что Армаис ведь брат твоей бедной Аснат; отдавая его в руки палача, ты этим усугубишь муки, которые испытывает ее «Ка», так как тело ее осталось без погребения! – сказала Хишелат дрожащим от волнения голосом.

– Что же я могу сделать, царевна! Он сам пошел на смерть, затеяв цареубийство. По правде говоря, я удивляюсь, что ты заступаешься за человека, хотевшего убить твоего отца!

– Я люблю Армаиса, – откровенно вызывающим голосом ответила царевна, – и не верю тому, что он хотел убить отца. Но, все равно, улики – против него! Пусть он исчезнет, бежит, укроется в какой-нибудь отдаленной области. Я только не хочу, чтобы он умирал, и пришла умолять тебя, Адон, тебя, который может всего добиться от фараона, получить от него замену наказания или помочь мне собственной твоей властью спасти Армаиса. Чтобы тронуть твое сердце, видишь, я готова на коленях просить тебя…

Слезы не дали ей докончить; опустившись перед Адоном на колени, она с мольбой протянула к нему руки. Иосэф быстро поднял ее.

– Что ты делаешь, царевна? Я был бы счастлив услужить тебе, но сделать то, о чем ты просишь, значило бы рисковать своей головой. Хотя, быть может, и найдется средство устроить все, если ты настолько любишь изменника, что ни перед чем не остановишься…

– Я готова всем пожертвовать, даже моей жизнью! – не колеблясь ни минуты, ответила Хишелат.

– Хорошо, скажи тогда, чего ты хочешь?

– Дай возможность Армаису и его товарищам бежать.

– Этого ни в каком случае я сделать не могу; правосудие должно свершиться своим чередом относительно всех заговорщиков, исключая только Армаиса. На его бегство я закрою глаза; но для устранения от себя всякой ответственности, как ныне, так и впредь, я поставлю тебе единственное условие: ты, царевна Хишелат, должна стать моей женой!