Железный король

— Ну? — Ткачиха прикоснулась к моему рукаву, любуясь платьем, как художник — лучшей своей картиной. — Как тебе?

— Какая красота! — пролепетала я, разглядывая в зеркале принцессу фейри. — Я себя не узнаю! — Тут я кое-что припомнила и истерически хихикнула. — А я, случайно, не обернусь тыквой, когда пробьет полночь?

— Если разозлишь кое-кого, все возможно, — Ткачиха хлопнула в ладоши. Как по волшебству, явились аккуратно причесанные Пижма и Кларисса в простых белых нарядах. Из кудрей Пижмы торчали небольшие рожки. Она держала двумя пальчиками мой оранжевый рюкзак, словно боялась, что он ее укусит.

— Я велела выстирать твои человеческие одежды, — заявила Ткачиха, отходя от зеркала. — Оберон бы приказал их уничтожить, но мне это — только лишняя работа, так что я сложила человечьи вещи в твой мешок. Когда праздник закончится, это платье я у тебя заберу, поэтому прибереги свою одежду.

— Ладно, — ответила я, забирая рюкзак у Пижмы.

При беглом осмотре внутри обнаружились сложенные джинсы и футболка. Айпод по-прежнему лежал в боковом кармашке. Я подумала, не оставить ли рюкзак на время здесь, но решила взять его с собой — вдруг Оберон рассердится и прикажет сжечь мое имущество? Мешок по-прежнему мой, родной, в нем все, чем я владею в этом мире. Несмотря на некоторую неловкость, я закинула рюкзак на плечо: принцесса-деревенщина с ярко-оранжевым вещмешком.

— Идем, — выдохнула Ткачиха, закутываясь в черную полупрозрачную шаль, — Элизий ждет. И вот еще, полукровка: я славно потрудилась над твоим нарядом. Ты уж постарайся остаться в живых.

12 Элизий

Мы вышли через заросли на главный двор. Как и прежде, на нем толпились фейри, но общий настрой изменился, в воздухе словно потемнело. Гремела музыка, навязчиво и хищно, а фейри танцевали, подпрыгивали и кружились в безумной пляске. Какой-то сатир склонился над покорной краснокожей девушкой, схватил ее за талию и впился в губы. Две лисьеухие женщины с горящими золотом глазами теснили очарованного домового. Придворные кружились в завораживающем танце, их чувственные движения переполняла страсть.

Меня охватило безумное желание присоединиться к ним, запрокинуть голову и кружиться под музыку, куда бы она меня ни завела. На миг я закрыла глаза, чувстявуя, как звуки уносят мою душу в небеса. Дыхание перехватило, я начала раскачиваться в такт мелодии, и меня повлекло в круг танцоров.

Я сильно, до крови, прикусила губу и от острой боли опомнилась.

«Соберись, Меган! Будь начеку. Сейчас нельзя ни есть, ни танцевать, ни заговаривать с незнакомцами. Сконцентрируйся на деле».

За длинным столом, в окружении рыцарей и троллей Светлого двора, Оберон и Титания сидели бок о бок и старательно друг друга игнорировали. Оберон подпирал голову кулаком и разглядывал свой двор; Титания будто проглотила ледяную швабру.

Пака видно не было. Освободил ли его Оберон?

— Празднуешь? — промурлыкал знакомый голос.

— Грималкин! — воскликнула я при виде серого кота, устроившегося на каком-то столбике и кутавшегося в собственный хвост. Золотистые глаза уставились на меня с ленивым равнодушием. — Что ты тут делаешь?

Он зевнул.

— Хотел вздремнуть, но тут, похоже, вскоре станет интересно, так что покручусь пока поблизости. — Кот поднялся, потянулся, выгнув спину дугой, и искоса посмотрел на меня. — Ну что, человек, как живется при дворе Оберона?

— Ты знал! — упрекнула я, а кот уселся и принялся вылизывать лапу. — Ты с самого начала знал, кто я! Потому и согласился проводить меня к Паку — хотел шантажировать Оберона.

— Шантажировать?! — Грималкин томно подмигнул мне желтым глазом. — Какое варварское слово. Тебе предстоит еще много чего узнать о фейри, Меган Чейз. Думаешь, другие поступили бы иначе? Здесь все имеет свою цену. Спроси у Оберона. Или лучше спроси у Пака.

Я не успела уточнить, о чем он, потому что в этот миг у меня за спиной возникла чья-то тень. Повернувшись, я увидела нависшую надо мной Ткачиху.

— Вскоре прибывает Зимний двор, — выдохнула она, вцепившись мне в плечо костлявыми пальцами. — Ты должна занять свое место за столом, рядом с королем Обероном. Он потребовал, чтобы ты сидела с ним. Иди, иди!

Она повлекла меня к столу, за которым в ожидании сидели Оберон и вся знать Летнего двора. Оберон смотрел подчеркнуто бесстрастно, зато во взоре Титании горела такая ненависть, что захотелось повернуться и сбежать. Позади — жуткая, похожая на паука Ткачиха, впереди — королева Светлого двора… Похоже, к утру меня непременно превратят в мышь или таракана.

— Поклонись отцу, — прошипела Ткачиха и подтолкнула меня к Лесному владыке.

Я сглотнула и под пристальными взглядами знати приблизилась к столу.

Я понятия не имела, что говорить, как себя вести — словно должна была выступать с докладом перед всей школой, но потеряла шпаргалку. Хоть бы кто-нибудь подсказал! Я встретила бесстрастный взгляд Оберона и присела в неуклюжем реверансе.

Лесной владыка шевельнулся. Его глаза чуть сузились, и взгляд метнулся на оранжевый рюкзак. Я покраснела, но снять рюкзак уже не могла.