Железный шип

— Я просто хочу тебе помочь, — проговорил Кэл. — Брось, Аойфе, неужели ты этого не понимаешь?

Я вытянула ладонь, вновь препоручая ее его заботам.

— Да, наверное. Прости.

Кэл наложил повязку еще раз.

— И ты меня. — Он обвел книги преувеличенно бодрым взглядом. — А здесь не так уж плохо. Душновато, правда. Знаешь, я слышал, в карантине вроде бы разрешают даже продолжать учиться… ну, может, не на инженера, но на учительницу или личного секретаря уж точно. С твоими мозгами…

— Кэл, хватит пытаться мне помочь. Я не прекрасная дама из твоих глупых эфирных постановок. Перестань строить из себя моего рыцаря — будь просто Кэлом. — Я приподнялась на цыпочки и откинула соломинки волос у него с глаз. — Просто Кэл нравится мне куда больше.

Он смущенно зашаркал ногами по пыли, устилавшей широкие половицы, но хоть унялся на время со своим карантином. Я тоже опустила взгляд. В призрачном, каком-то нереальном свете лампы все виделось отчетливее — дырка у меня на чулке, мои следы на пыльном полу… Внезапно под ними я различила другие, оставленные раньше. Они были меньше моих, пятка-носок, пятка-носок — словно точка и вопросительный знак.

— Смотри! — Следы чьих-то шагов, осторожных, но ровных и неторопливых, пересекали комнату и исчезали возле книжных полок у дальней стены. Я схватила Кэла за руку. — Здесь кто-то был!

Мышцы Кэла напряглись. Он трудно сглотнул, дернув кадыком:

— Наверное, у твоего отца была гостья.

— Гостья, которая может просачиваться сквозь стены?

Я двинулась к полкам. Кэл попытался меня остановить.

— Аойфе, ты ведь даже не знаешь, с чем можешь столкнуться!

Я сбросила с плеча его костлявую ладонь.

— На следы уже пыль осела. Этой женщины давно здесь нет. Отец ведь так никогда и не женился — что ей тут одной в доме делать?

— Ты хочешь сказать — не женился во второй раз, — поправил меня Кэл, поднимая лампу повыше.

В бледной пародии на свет я ощупывала полку со всех сторон. Сделать потайную дверь проще простого, а петли искусный плотник замаскирует без труда.

— Нет, не хочу, — откликнулась я, проводя пальцем по корешкам. Эмерсон, Торо, Кант… Книги не то чтобы еретические, но уж точно не из тех, которые выберет добропорядочный рационалист для воскресного чтения. О прежнем пути, пути веры и предрассудков, о бесплодных исканиях человеческой души предпочитали не вспоминать. Как о Нэнси Грейнджер. Та бегала тайком в Ржавные Доки и в рейсовке познакомилась с парнем, а потом залетела и уехала обратно в Миннесоту. И больше в Академии никто и словом не обмолвился о Нэнси Грейнджер.

— Нет? — Кэл нахмурился. — В каком смысле — «нет»?

— В том смысле, что он не был женат ни разу, — ответила я. — Ни на моей матери, ни на ком другом.

Кэл открыл рот. И снова закрыл. Мысли его я видела насквозь, хоть он и старательно отводил взгляд. Приличные девушки не могут быть незаконнорожденными. У приличных девушек есть папа, который вечером приходит домой, снимает галстук и усаживается в кресло с бокалом коктейля и газетой.

По крайней мере Кэл знал меня достаточно, чтобы держать подобные мысли при себе. Единственная драка на моей памяти, в которой Конрад проиграл одному громиле, произошла именно по этому поводу.

Впрочем, какая разница? Я и так уже была сиротой, потенциальной сумасшедшей, а вдобавок, может быть, и еретичкой. Что изменится от того, носили Арчибальд и Нерисса кольца на пальцах, когда я родилась, или нет? Конрада это заботило больше моего. Он чувствовал себя отвергнутым отцом и тем самым обреченным на неудачу. Без отцовской рекомендации парню можно было и не надеяться отхватить приличную должность, вроде инженера-ремонтника, — ему светило оказаться только в самой клоаке рядом с клапанщиками, а то и вообще на подсобной работе, смазчиком либо уборщиком.

Удалось ли наконец Конраду встретиться с Арчибальдом? Или дом оказался таким же пустым и заброшенным, каким его нашла я? Но если Конрада нет в Грейстоуне, то где же он?

Слишком много вопросов без ответов. Мысли у меня начинали путаться, как в тот злосчастный памятный день, когда я записалась на курс трансцендентной математики. Вне инженерных расчетов числа теряли свою определенность и упорядоченность, становились нереальными, словно сказочными. Только механика придавала им смысл.

Я вернулась к тому единственному вопросу, который могла сейчас разрешить, — куда вели следы. Полки оказались цельными, книги на них были действительно книгами — никаких тайных рычагов и пружин, открывающих секреты Грейстоуна. Я закусила губу.

— За стеной должно что-то быть. Люди не исчезают просто так.

— Люди — да, — согласился Кэл.

Я вздернула бровь:

— Уж конечно, рациональный ум Кэла Долтона, самого трезвомыслящего из верующих в Мастера-Всеустроителя, не готов мириться с существованием духов и призраков?

Кэл фыркнул:

— Еще бы. Пока светит солнце, рациональнее меня никого не сыскать.

Я опустилась на колени — от пыли защекотало в носу — и принялась ощупывать покоробившиеся от времени половицы, натертые воском. Доски были сплошными, но вот пальцы наткнулись на едва заметную выемку с мою ступню размером… Я приложила ладонь и надавила.