Железный тюльпан

Все произошло мгновенно. Я не думала, что все так быстро произойдет. Что Рита отважится на такое. Она оказалась рядом со мной, очень близко, так, что я увидела все ее лицо — сухое, с тонким носом и раздувшимися ноздрями, накладные черные ресницы, огромные ночные глаза, впалые щеки, чуть приоткрытый рот, две маленьких коричневых родинки около подцвеченной сухими румянами скулы. И она взмахнула ножом, и я увидела беглый блеск стали и почувствовала резкую боль на шее, под челюстью, слева, и по шее вниз, к ключице, к плечу, по лопатке потекло что-то теплое, горячее, головокружительное. Кровь!

Рита схватила меня свободной рукой за руку. Я так опешила, что даже не вырывалась.

— Я сейчас позову Беловолка…

— Никого ты не позовешь. Беловолк плевать на тебя хотел. Если я тебя убью, я просто заплачу ему за тебя, и все. У меня денег хватит. — Бешеные черные глаза были вровень с моими. — Если ты не скажешь мне, сучка, как ты спелась с Ахметовым, я полосну тебя ножом по лицу. Прямо поперек лица. Изуродую. Кину Юрке за тебя десяток «лимонов». Он и утешится. А ты останешься уродиной навсегда. Навсегда, слышишь! Ты не умрешь! Ты просто никогда не сможешь без слез в зеркало смотреть! Ну!

Она крепче сжала пальцами мое запястье. Занесла нож.

— Я люблю его, — быстро сказала я.

И мне самой, несмотря на нож, занесенный надо мной, стало смешно. Ну не убьет же меня, в концов, эта стерва из-за того, что я люблю нищего художника Каната Ахметова.

Кровь текла, стекала широкой струей по шее, платье все пропиталось кровью, на черном не было видно, но влажная ткань уже прилипала к телу. Я начала дрожать. Рита поиграла ножом перед моими глазами.

— Любишь, говоришь. Забавно. — Она вздохнула. — Все люди или любят, или ненавидят друг друга. Третьего не дано.

Я смотрела на ее лицо, на нож.

— Ты дура, ты… ты ранила меня, пусти…

— До свадьбы заживет. — Она выпустила мою руку. — До твоей свадьбы с Ахметовым. Подобрала огрызок. Ты, такая блестящая актриса. Ты же уже сделала, можно сказать, Любину карьеру. Зачем тебе нужен этот подонок. Он, кроме горя, тебе ничего не принесет.

Я схватила с постели простыню, зубами и пальцами зло разодрала ее на куски, приложила к порезу. Простыня мгновенно пропиталась кровью. Вот сейчас я увидела, что кровь хлестала из меня вовсю.

— Ты перерезала мне артерию, дура. Вызывай «скорую». Я могу умереть. — Вот теперь я по-настоящему испугалась и задрожала, у меня зуб на зуб не попадал от дрожи. — Дай я вызову!