Железный волк

От этой мысли Юва улыбнулась до боли в горле. Она отправит Грифа домой, пропихнёт этого чёртова дьявола через Очевидца, навсегда вытолкает из этого мира. Медленно, но неизбежно вардари сгниют и вымрут. Эйдала тоже. И ей будет куда больнее, чем Юве сейчас.

Что будет потом, не имело значения. Как только он исчезнет, ей будет нечего терять. Чёртов Гриф. Волк, который разбивал её на части, которого она одновременно хотела трахнуть и убить. Она хотела от него бесконечно больше того, что он когда-нибудь ей даст.

Пять проклятых дней с молчащим сердцем.

И как же я буду доживать жизнь?

Сердце начало колотиться не в такт с собой, как будто услышало её мысли, и Юва поняла, что он близко. Он почуял её, когда она вошла в дом, так же уверенно, как она почуяла его. Юва утёрла рукавом нос, благодаря дождь. Гаула не приведи, чтобы он увидел её плачущей; хотя, она подозревала, было уже слишком поздно.

Стена холодила бёдра. Дождь, казалось, обрёл компактную форму у неё за спиной. Его сердце билось упрямо и непослушно, и Юва ненавидела, что он может ощущать её сердце. Чувствовал ли он ту же злость? Такие же отголоски того, через что ей пришлось пройти?

– Ты хочешь получить объяснения? – от его грубого голоса у Ювы засосало под ложечкой.

– Нет.

– Тебе нужна кровь?

Юве потребовалось время, чтобы сообразить, что он имеет в виду. Он мог помочь, залатать её без наложения швов, да так, что и шрама не останется, как он исцелил свою руку после бешеного нападения Рюгена. Раз он задал этот вопрос, значит, Броддмар и парни рассказали ему, что она сделала.

– Нет.

Стоя позади Ювы, он положил руку на перила ограды рядом с её ладонью. Когти, которые показались ей такими странными, когда она впервые их увидела, сейчас выглядели настолько естественно, что собственные пальцы показались Юве обрубками. Недомерками. Он – ходячее оружие, и она бы многое отдала, чтобы быть такой же прошлым вечером.

– Покажи, – сказал он ей в шею.

Юва повернулась. Он был так близко, что ей пришлось вжаться в каменную стену. Он был в намокшей от дождя чёрной одежде, которую купила Юва. Та проглотила стоявший в горле ком, подняла подбородок и продемонстрировала порез с таким вызовом, что даже зубы заскрежетали.

Он немного отклонил её голову в сторону и рассмотрел рану. Перила трещали под его рукой, грозя лопнуть в любой момент.

– Как ты смеешь, – произнесла Юва и не узнала собственного голоса. – Как ты посмел прийти сюда и жалеть меня.

– Мне бы и в голову не пришло. Сочувствие я храню для тех, кто испытывает в нём потребность. Для слабых.

Он коснулся пальцами её шеи и погладил рану. Юва вздрогнула, когда он дотронулся когтями до запёкшейся крови.

– Я могу вылечить её, – сказал он. – Несколько капель и никакой боли.

Юва горько рассмеялась.

– Чтобы они поняли, что ты у меня? С тем же успехом можно поднять флаг на крыше моего дома.

Его чёрные глаза сделались жёсткими.

– Тогда одурманить? Заглушить боль? Или она нужна тебе, чтобы чувствовать себя живой? Варгар знает, кем бы ты была без страха и страдания.

Юва оттолкнула его руку.

– Я тебя умоляю! Если бы не ты, ничего этого в моей жизни не было бы.

С его чёрной чёлки на подрагивающую губу, которая обнажила клыки, падали капли дождя.

– Ты думаешь, я этого не понимаю?

Юва знала, что надо заканчивать игру, пока она не зашла слишком далеко, но не могла остановиться. Она хотела, чтобы он разозлился так же, как и она. Он уничтожил её, погубил её сердце, поэтому единственно справедливым будет погубить его сердце в ответ. Сердце за сердце.

– Только богам известно, что ты понимаешь, а что нет. Тебя здесь не было! У тебя нет права возвращаться и гадать, кто я такая. Читать проповеди о том, чего я боюсь. Я по уши сыта страхом! Я больше не желаю его испытывать! Единственный, кого я боялась – это ты, а ты сбежал!

Гриф повернулся к ней спиной, будто собрался уйти.

– Я думал, тебе не нужны объяснения.

– Мне плевать, почему ты сбежал, но объясни мне, зачем ты вернулся? – её голос задрожал.

Он резко развернулся к ней и развёл руками.

– Потому что я подумал, что ты меня освободила! – рявкнул он.

Его загнанное сердце раздувалось внутри её сердца. Одежда прилипла к его груди. Гриф на мгновение закрыл глаза, выдохнул и подошёл вплотную к Юве.

– Я подумал, что ты меня освободила, – тихо повторил он. – Но чем дольше я был вдали, тем менее свободным я был. Я вернулся, потому что я по-прежнему в плену.

Его слова притушили ярость, и Юва почувствовала смертельную усталость. Она позволила голове упасть на его грудь и ухватилась за его одежду, чтобы устоять на ногах. Тело Грифа застыло, как будто он не решался дышать. Его подбородок касался её виска. Она подняла голову и увидела тёмные глаза, единственные в этом мире.