Железный волк

– Иди сюда, – прошептала она, и, прежде чем она произнесла эти слова, его губы нашли её. Дикие. Требовательные с первого мига. Она запустила пальцы в его волосы, чтобы удержать его рядом. Клыки Грифа рвали её язык, и она услышала собственное всхлипывание. Она пила его, пила дождь. Она ощутила, как твердеет его член. Тело Ювы резко проснулось. Кровь понеслась по телу и собралась между ног в пульсирующий узел.

Гриф…

Он вырвался и отошёл на расстояние вытянутой руки. У него за спиной открылась дверь, и появился Броддмар. Он переводил глаза с Ювы на Грифа, как будто пытался считать, какая атмосфера царит между ними. Он остановил взгляд на Юве. Юва схватилась за горло, но Броддмар уже успел увидеть её травмы.

– У меня получилось… – сказала она, хотя особого смысла в этом не было.

– Хорошо, – ответил Броддмар напряжённым голосом. – Нолан и Ханук займут спальни наверху, мы с Гнилобойом будем внизу: так зал окажется под контролем.

– Вам не обязательно… – она взглянула на него, и поняла, что протестовать бесполезно. А вот в том, от кого он собирается её охранять, она была не так уверена.

Колдовство

Юва передвинулась по дивану и удобно пристроила альбом на коленях, однако от этого слова для выступления не подобрались. В набросках речи, которые передал городской совет, пользы было не больше, чем в волчьей хвори. Фальшивые заверения в принятии беззубых мер. Нельзя встать перед половиной города и произнести этот бред. Хотя нельзя сказать, что это имело для неё большое значение.

В библиотеке было тихо, парни сидели вокруг очага и ели. Юва поесть не смогла, потому что ей было слишком больно глотать, несмотря на то что на ужин у них был всего лишь суп. Гриф опустошил свою плошку и высосал остатки пищи при помощи когтей, пока остальные пялились на него, как им казалось, украдкой. Он же поступал так намеренно, в этом Юва была уверена, чтобы подчеркнуть собственную чуждость этому миру.

Парни жили здесь уже пару дней, и всё равно испытывали беспокойство в его присутствии. Ханук оказался самым стойким, он улыбался и не боялся спрашивать. Юва подслушивала ответы Грифа на вопросы, в которые сама совершенно не хотела вникать.

С чего бы ей задавать вопросы? Чем лучше она узнает Грифа, тем сложнее будет забыть его. А завтра вечером он уже исчезнет.

Он по-прежнему спал в шахте, хотя она не понимала, как он это выносит. Каждую ночь она боролась с желанием спуститься к нему после того, как парни заснут. Всякий раз, закрывая глаза, она чувствовала, как капли дождя падают на лицо, а её губ касаются другие жёсткие губы.

Скарр свернулся клубочком вокруг ног Грифа, который почёсывал его за ухом. Волк заболеет с тоски, когда он уйдёт, – он вообще об этом задумывался?

Броддмар сидел и пощёлкивал языком. Он нервничал по поводу завтрашнего дня, хотя план был несложный. Они снова и снова повторяли его. Костюмы, забег, речь, письмо, и самый загадочный для них элемент: Очевидец, похожие на башни стены, которые должны забрать Грифа домой.

Вошёл Гнилобой и остановился посреди комнаты. Он дёргал мохнатый костюм, который сидел на нём как мешок. Его лицо высовывалось из круглого, выкрашенного в коричневое отверстия, к голове были приклеены уши.

– В прошлом году я тоже был медведем! Почему я всегда медведь?

Юва прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Она заметила, что парни делают то же самое, ниже склонившись над плошками с супом.

Гнилобой плюхнулся на стул рядом с ней и взял единственную нетронутую плошку.

– В мире, наверное, больше тысячи видов зверей, так почему же медведь? – Он поднял ложку с супом, но костюм мешал ему есть, и он испачкался.

Ямочки на щеках Ханука увеличивались, пока он не разразился заразительным смехом.

– Потому что ты большой, Гнилобой, – сказал Нолан. – Ты можешь быть либо медведем, либо китом.

Гнилобой сдвинул костюм с лица и пробормотал:

– Какая разница! Я мог бы быть очень крупным зайцем, например.

Юва выпрямилась и положила руку ему на лапу, самую лучшую часть костюма.

– В следующем году, Гнилобой. В следующем году ты сможешь стать очень крупным зайцем.

Гнилобой улыбнулся нижней частью лица, и Юва испытала укол горя. Нет никаких гарантий, что она увидит забег в будущем году. Может быть, они тоже не увидят. Единственное, что она могла сделать для обеспечения их безопасности – это покинуть город до того, как вардари поймут, что произошло.

С улицы донёсся взрыв хохота. Праздник уже был в разгаре. Он продлится всю ночь.

Броддмар отодвинул плошку в сторону.

– Ну… Юва, твои действия?

– Встаю в восемь, наряжаюсь, – произнесла Юва, наверное, в десятый раз за вечер. – Потом иду к кругу Наклы, пока люди не собрались. Скажу успокоительную ложь городскому совету. Потом люди отступят к мосту. Я встану как можно ближе к северным воротам вместе со зрителями. Нафраим наверняка будет среди них.

– А другая женщина?

Эйдала…