Железный волк

Ей почудилась, что она увидела его в этом доме. Выдумала его. Нафантазировала. Потому что, по словам мамы, этого никогда не было. Юва была трудным ребёнком. Пугливой непослушной девочке с тех пор не позволяли говорить о волке. И не позволяли рисовать его, потому что он – дьявол, так сказала мама и выбросила рисунок в камин. Сожгла его.

Ты что, хочешь, чтобы он стал настоящим? А ведь станет, если будешь болтать о нём. И он совершит ужасные вещи!

Огонь в зале почти погас, и до Ювы донеслись приглушённые голоса из маминой спальни. Доктор Эмельстейн и Сольде. Фрейса до сих пор плакала. Кто-то снова открыл дверь в комнату чтения. Время ещё есть, и если она всё ещё хочет найти карту…

Юва почувствовала себя полной дурой от того, что такая мысль вообще пришла ей в голову. Неужели она примет участие в мамином спектакле даже после её смерти? Неизвестно зачем сожжёт карту?

Потому что Нафраим хочет завладеть ею?

Юва всю жизнь сжигает дьяволов, почему бы не спалить ещё одного? В любом случае хуже от этого не будет, да и мама хотела этого.

Она проскользнула в комнату чтения. Мама успела начать сеанс, зажгла настенные лампы и открыла ларец. Её перевёрнутый стул валялся на полу. Юва ощутила сосущее чувство в груди, и на неё внезапно нахлынуло горе, которое она загнала обратно. Если захочется погоревать, придётся сделать это позже.

Она подняла карты. Бледные китовые хрящи толщиной с лист дерева были покрыты чёрными узорами. Для того чтобы их сжечь, понадобится мёртвое дерево, и даже с его помощью карты всего лишь расплавятся. Только неделю назад Юва стояла здесь и думала, что карты пережили поколения Саннсэйров и наверняка переживут Сольде.

Она подняла глаза на гибкое тело волка, которое занимало всю стену. Его нарисовала прабабушка Сила.

Мы рисовали волков, обе.

Юва помедлила с картами в руках. Она собиралась уничтожить то, что старше её самой. Старше, чем мама и бабушка. Это ощущалось как-то неправильно, и такие мысли были для Ювы неожиданными, ведь она увидела ценность предмета, имевшего отношение к чтению крови.

Молчаливый смех умер, не достигнув губ. Она потратила целую жизнь на то, чтобы вырваться из этого дома, и теперь, после смерти мамы, она наконец свободна. Что за безумный приступ сентиментальности? Сейчас уже поздно думать о своих корнях.

Карты были небольшие по размеру, меньше бумажных карт, которыми пользовались многие чтицы крови. Картинки на них притягивали взгляд, хотя были довольно простыми в начертании. Их окружали символы и руны. Луна, ворон, нож, тайна…

Дьявол.

Карта с дьяволом ничем не выделялась, насколько Юва могла судить. На картинке был изображён сильный мужчина с волчьей головой, не слишком отличный от того, что обычно рисовала она сама.

– Юва? Кто-нибудь видел Юву? – голос Сольде прорезал тишину зала.

Юва положила карты на место и закрыла ларец. Если жечь, то позже. Будет надо, время найдётся. Единственное, что она знала о дьяволе наверняка – он никогда не исчезает.

Карта

Юва проснулась до рассвета, проспав всю ночь мертвецким сном – наверное, впервые в этом доме. Хеймилла уже послала весточку в Ведовскую гильдию, и оттуда тотчас прибыли омывательницы трупов. Три женщины, такие старые, что, казалось, лишь несколько недель отделяют их от Друкны, работали так споро, как будто никогда ничем другим не занимались. Они были одеты в простую одежду из шерсти и льна, рукава которой можно было закатать выше локтя и закрепить, как у тех, кто помогает коровам отелиться.

Они подготовили маму для помещения в зал мёртвых храма Юль. Обмыли её и привели в порядок, сменили постельное бельё и нарядили в чёрное кружевное платье. Помаду с губ убрали. Волосы заплели в косы и искусно уложили, как сама она никогда бы не смогла. Украшения чтицы крови и кожа землистого цвета на пальцах, которыми она держала сигару, подтверждали, что именно Лагалуна, а не кто-то совершенно чужой, лежит в кровати под балдахином. У Ювы появилась неприятная мысль, что сейчас перед ней настоящее лицо мамы, которое она всегда скрывала под маской.

Следующими явились Огни и Маруска, ближайшие подруги матери, которым теперь предстояло руководить Ведовской гильдией без неё. Нет… На самом деле им предстояло руководить вместе с Сольде. Какая абсурдная мысль.

Огни Вольсунг было за семьдесят, её кожа совсем высохла, щёки оплыли вниз, глаза впали, а уши оттягивались железными кольцами, похожими на щиты. На лбу у неё позвякивали маленькие амулеты на цепочке, которой она подвязывала седые волосы. Она приказала Гомму приготовить кровавое печенье и масляные пирожные, как будто была хозяйкой в доме. Когда она кричала своим сиплым голосом, жила на её шее напрягалась, и казалось, что она проглотила палку.