Железный волк

– Она нужна нам, потому что она смертельно опасна в чужих руках. Поэтому я надеюсь, что она у тебя. Если дьявол у тебя, отдай его нам. После этого можешь делать, что пожелаешь, Юва Саннсэйр.

Что пожелаю…

Огни задела её за живое. Всё мгновенно закончится, если они получат карту. Почему бы и нет? Это всего лишь карта! Она может отдать её сейчас, и её оставят в покое.

А что будет с Сольде?

Сольде станет одной из них. Она съест ещё несколько кровавых жемчужин и заболеет волчьей хворью, вот что с ней будет. А что, если это приведёт к более серьёзным последствиям, чем думала Юва? Что, если речь идёт обо всех кровавых жемчужинах этого проклятого города?

Её замешательство насторожило Огни.

– Кто-нибудь заходил сюда после смерти Лагалуны?

– Полгорода – ответила Юва, пожав плечами.

– Ты знаешь, о ком я.

Юва выдавила улыбку.

– Ты говоришь о старом перце? Об очень старом перце, который выглядит намного моложе тебя? – Огни широко открыла глаза, а Юва продолжала говорить, внезапно испытав упоение от того, что контролирует ситуацию. – Такой высокий, худой, до смешного хорошо одетый? Я имею в виду хорошо по меркам прошлого столетия.

Огни резко поднялась.

– Выворачивай карманы, девочка!

Юва рассмеялась, хотя и поняла, что её обман раскрыт. Это не имело значения: чтицы всё равно ничего не получат. Юва надеялась, что это навредит им, надеялась, что это развалит всю гильдию и что к чтицам больше никогда не попадёт ни одной кровавой жемчужины.

– Какого чёрта? – к ним подошёл Рюген, и было понятно, что он слышал последний приказ Огни.

– Всё в порядке, Рюген, – сказала Юва и с улыбкой вывернула карманы.

Огни приблизилась, будто хотела обыскать её лично, но Рюген встал между ними. И снова на лице старухи появилось забавное выражение, говорившее, что ей никто никогда ни в чём не препятствовал.

Она исподлобья взглянула на Рюгена.

– Ты не сможешь защитить её от дьявола, мальчик. И уж точно не навсегда.

– Ну да, – ответил Рюген. – Но я могу защитить её от тебя прямо сейчас.

Юва почувствовала усталость, ей хотелось плакать и смеяться. Для того чтобы защититься, ей потребовался он – прямо анекдот какой-то.

Рюген обнял Юву за талию.

– Пойдём. Тебе не пойдёт на пользу, если ты останешься здесь, – сказал он и оказался прав.

Они пошли по залу к входной двери. С улицы доносились смех и крики, праздник в честь солнца набирал обороты.

– Подожди, – прошептала Юва. – Мне надо забрать вещи.

Она поднялась по лестнице, взглянула сверху на Огни и криво улыбнулась, а прямо под грудью дьявол огнём жёг её кожу.

Пенный вал

Нафраим застегнул пальто до подбородка и отошёл на ют. Паруса пролетели над его головой, когда корабль выворачивал из Новой гавани, огибая северную оконечность Квискре. Он нигде не видел Домника, владельца этого неповторимого четырёхмачтового судна. Других долговечных тоже нигде не было, значит, они уже прибыли и ждали его в каюте.

Чайки описывали круги над головой Нафраима и предостерегающе кричали. Со смертью Лагалуны возникло множество критически важных вопросов. Будут высказаны диаметрально противоположные мнения и выдвинуты невыполнимые требования. Кто-то потребует крови, испугавшись её грядущей нехватки. Другие захотят в качестве меры предосторожности снести Очевидца. Некоторые испугаются возможного увеличения количества долговечных, ведь в мир вернулся Поток. Они станут сомневаться друг в друге, и старый альянс окажется под угрозой.

Нафраим прекрасно понимал их всех, и это делало его задачу крайне сложной, если не невозможной. Его выступление должно успокоить и отвлечь. Надежда есть, если ему удастся направить их усилия на волчью хворь, а не на чтиц крови и дьявола.

Стоял невообразимо прекрасный день. Скалы Наклава вырастали из чёрных волн в том редком свете, который бывает только в день накануне первого появления солнца из-за горизонта. На краях бортов сверкал иней, дерево потрескивало. Нафраим наполнил лёгкие свежим морским воздухом и понадеялся, что напитался им на всё заседание. А потом он спустился вниз в каюту.

Вокруг длинного стола сидел двадцать один долговечный. Все ждали его. Каюта показалась Нафраиму очень тесной даже для корабля такого размера. Все молчали, как и предписывала традиция, но Сейра едва заметно кивнула ему. Они с Фауном знали, что стоит на кону. А есть ли какие-нибудь догадки у остальных? Пожелает ли хоть один из них принести в жертву свою долгую жизнь во имя великого дела?