Железный волк

Дамы разговаривали об Очевидце, о скульптурах у круга Наклы, об усилении охраны, о том, что запрет брать с собой в путешествие собак просто смешон. Новое безумное правило – можно подумать, собаки когда-нибудь заражали людей волчьей хворью. Посетительницы рассказывали друг другу о чтицах крови, но поняли, что здесь случился какой-то кризис, а это было невыносимо плохо для тех, кто впервые приехал в Наклав.

В углу сидел молодой человек и вышивал. Под глазом у него тускнел синяк, но он совсем не был похож на драчуна. Юве показалось, что он уже долго живёт здесь.

В другой гостиной она разглядела Рюгена, который постоянно ходил за ней по пятам. Он играл в «Последнего воина». Деревянные кубики не желали стоять в отверстиях на доске. Они часто переворачивались, и Рюгена это, судя по всему, чересчур раздражало. Он перескакивал и удалял кубики в надежде, что у него останется всего один, но выиграть у самого себя Рюгену оказалось непросто. Он уже выпил два или три стакана ржаной водки, и, вероятно, алкоголь мешал ему мыслить ясно.

Сколько ещё времени пройдёт, прежде чем волчья хворь проявится и он начнёт блевать кровью? Пока не начнётся жар, пока он не сойдёт с ума? Сколько времени пройдёт, прежде чем он попытается вцепиться ей в горло новыми клыками?

Юва не спросила его об этом. Волчья хворь – это смертный приговор, и ему решать, в какой момент поделиться с ней правдой. Она была совершенно уверена в том, что он всё знает, но крошечный шанс на то, что он не знал о болезни, всё же существовал, поэтому испортить оставшееся у него время было бы бессердечно. Ведь, несмотря ни на что, он помог ей почти безо всяких условий.

Эстер вернулась и поставила бутылку между хрупкими чайными чашками с нарисованными на внутренней стороне бабочками. Она села, открыла бутылку и разбавила чай Ювы крепким напитком.

– Ну вот. Уже похоже на дело, – сказала она, когда сделала чай таким прозрачным, что стали видны бабочки на дне чашки. Потом она продолжила с того места, на котором остановилась. – Ты ничем не обязана дому Саннсэйров и не должна жить там, Юва. Это дом, не живое существо.

Юва рассмеялась бы, если бы могла. Она была какой угодно, но только не суеверной, но если был в Наклаве дом, который можно назвать живым, то это её дом. Дом Саннсэйров скрывал дьявола.

– Я обязана самой себе, – ответила Юва, не уверенная, что именно хочет сказать.

Эстер сделала большой глоток чая, изучающе разглядывая её.

– Знаешь, что мне в тебе нравится, Юва?

– Моя энергичная личность? – сухо спросила она.

Если Эстер поняла шутку, то не подала вида.

– И это тоже. Но мне нравится в тебе то, что ты боишься волков.

– Как я могу бояться волков – я же охочусь на них!

Эстер поджала накрашенные коричневым губы в загадочной улыбке.

– Вот именно! Увидишь, однажды ты всё поймёшь.

Юва ощутила укол стыда за то, что перечила.

– Я не говорю, что никогда не испытываю страха.

– Да, я понимаю. И можешь мне не рассказывать, я знаю, как выглядит страх: совсем не так, как думают люди. Я не такая сообразительная, как ты, поэтому, пока гром не грянул, я не восстала.

Юва посмотрела на её трость – она подозревала, что загадочные слова как-то связаны с ней.

Эстер погладила набалдашник в форме кулака и посмотрела на Юву.

– Значит, до тебя тоже дошли слухи?

Юва хотела ответить, что не собирает слухи, но это был бы трусливый ответ, поэтому она просто отхлебнула чая. Хотя скорее она пила самогон с привкусом чая.

Эстер взглянула на молодого человека, который сидел в углу и вышивал. Он встретился с ней взглядом и после безмолвного разговора встал и пошёл к Рюгену.

Эстер взяла ещё кусок черничного пирога и пододвинула стул ближе к столу.

– Позволь рассказать тебе кое-что, что я до сих пор рассказывала только двум людям. Ты слышала, что я забила палкой своего мужа, не так ли?

– Да, – ответила Юва. – Но я в это не верю.

– Что ж, это правда.

У Ювы чай застрял в горле, но Эстер продолжала, как будто речь шла о погоде.

– До меня доходили совершенно невероятные слухи: говорили, он заболел волчьей хворью, или завёл любовницу, или угрожал выкинуть меня на улицу. Но все истории заканчиваются на том, что я забила его, и только это правда. И если бы мне представился шанс, я бы сделала это снова. От той палки у меня осталось больше следов, чем можно сосчитать, но я запоминала каждый удар, которым он награждал меня. И когда настал тот день, когда я лежала внизу лестницы, а он, спотыкаясь, шёл за мной, я вернула ему все его удары. Все до единого, пока чудовище не перестало дышать. Я была немногим старше тебя.

Юва недоверчиво смотрела на неё. Эстер умела наслаждаться жизнью и всегда могла постоять за себя.

Эстер съела кусочек пирога.

– Теперь ты, может быть, думаешь, что я не способна забрать у кого-то жизнь?

– Нет, я думаю, что тебя… лучше не бить?

Эстер расхохоталась.

– Девочка моя, лучше никого не бить! Я никогда не была жертвой, даже в двадцать. Я считала, что у меня хватит сил жить с непростым мужчиной. Постепенно я забыла, что такое быть любимой. Время опустило планку, и однажды она стала слишком низкой для него.