Железный занавес. Подавление Восточной Европы (1944–1956)

На этом этапе войны — весной 1944 года — польского правительства еще не было, за исключением эмигрантского кабинета в Лондоне и связанного с ним подпольного «государства», как не существовало и польской администрации на оккупированной нацистами территории. Послевоенное устройство страны пока не регламентировалось международными соглашениями: Тегеранская конференция не смогла прийти к каким-то окончательным решениям относительно польских границ, а Ялтинская конференция, на которой Рузвельт и Черчилль де-факто согласились с советским контролем над Польшей, должна была состояться только через несколько месяцев. Тем не менее НКВД уже обучал польских офицеров в Куйбышеве мыслить советскими категориями, чтобы в нужное время они могли действовать под советским руководством.

Курс обучения оказался весьма основательным. Некоторые предметы были теоретическими — среди них марксизм-ленинизм, история большевистской партии, история польского «рабочего движения». Практические дисциплины посвящались навыкам разведки и контрразведки, сыскной работе, методам дознания. В хорошую погоду курсанты выезжали на стрельбище, расположенное на берегу Волги. Обучение шло на русском языке (лишь один лектор говорил по-польски), и это было проблемой, поскольку некоторые курсанты имели только начальное образование. Учебников не было вовсе, и потому курсанты часто встречались после окончания лекций, сверяя свои конспекты. Если время позволяло, русскоговорящие курсанты переводили материал для тех, кто не знал языка. Лекции и семинары продолжались по десять часов в будние дни и по шесть часов в субботу.

Для осмысления новых знаний времени было не слишком много. В июле 1944 года, когда Красная армия перешла новую восточную границу Польши, форсировав реку Буг, занятия вмиг прекратились. Новоиспеченные офицеры госбезопасности незамедлительно были призваны в строй. Большая часть из двухсот выпускников была отправлена в Люблин, где только что был учрежден Польский комитет национального освобождения и начиналось формирование временного правительства. Условия были тяжелыми — люди спали на полу, используя вместо подушек рюкзаки. Но встретили их радушно: Станислав Радкевич, первый министр польской службы безопасности, дал в их честь обед, на котором присутствовал и советник из НКВД. Тогда молодым офицерам были выданы погоны, украсившие их новенькую форму.

По мере того как Красная армия продвигалась вперед — сначала до Жешува и Белостока, а позднее до Кракова и Варшавы, — «куйбышевская команда» шла за ней следом, всегда в сопровождении советников из НКВД. В некоторых местах польские агенты просачивались за линию фронта в качестве диверсантов, предваряя общее наступление. В тот период в восточной Польше и западных областях СССР действовали десятки партизанских групп: среди них были отряды Армии Крайовой, украинские националисты, избежавшие холокоста евреи, а также просто криминальные банды[237]. Но все «куйбышевцы», независимо от национальности, сражались на стороне Советского Союза. Вступив на только что освобожденную территорию, они всегда действовали по заранее намеченному плану. Ими налаживалась работа местной полиции, выявлялись враги, рекрутировались сторонники. «Мы, „куйбышевская команда“, считались опорой нового порядка и наставниками будущих кадров», — вспоминал один из них с гордостью[238].

Разумеется, не все из них преуспели. Некоторых изгнали со службы за воровство и некомпетентность. Кого-то вернули в Советский Союз, поручив, вероятно, проведение аналогичной работы в родных местах — в Белоруссии или на Украине. По меньшей мере один член команды взбунтовался и перешел на сторону антикоммунистов. Но многие другие сделали успешную карьеру в спецслужбах и впоследствии воспитывали новое поколение кадров.

Сначала Лобатюк принимал участие в послевоенной «борьбе с бандитизмом» — этот эвфемизм подразумевал, что он участвовал в войсковых операциях против остатков польской Армии Крайовой, все еще прятавшихся в лесах вокруг Люблина, а также против украинских партизан. В апреле 1945 года его командировали в Лодзь, где он с удивлением узнал о том, что назначен инструктором в только что открывшуюся офицерскую школу польской службы безопасности. Ветераны «куйбышевской команды», получившие аналогичные назначения, поделили между собой учебные курсы для преподавания, исходя из того, кто лучше усвоил тот или иной предмет. Хотя перед отправкой из Советского Союза их заставили сдать «куйбышевские тетради», бывшие курсанты восстановили свои записи по памяти. Со временем они вошли в учебник, основу которого составили реконструированные ими занятия, пройденные в школе НКВД. Этот учебник был в обиходе несколько лет, и, таким образом, целое поколение сотрудников польских спецслужб было обучено в соответствии с советской методикой[239].