Железо. Книга 3

– Э-э, не-е-е… – отрицательно замотал головой Вугулай. – Я скажу, как все было. Новенький с порога подзуживал эту троицу на брачную драку за обладание им, вот пусть их четверых и забирают, куда хотят…

– Да он ведь не умер же, за что нас ссылать? – Веселящий Стену подполз к несчастному и попытался привести в движение его неслушающиеся руки. – Дрюк, ты ж сам виноват!.. Кто ж просил тебя встревать в нашу разборку?! Скажи, что сам упал, и тебя переведут к обогатителям… Не переживай, там и не с такими увечьями мужики работают… Ты еще легко отделался…

Дрюк безостановочно шипел ему что-то отдаленно напоминающее ругательства. Поганьюн молча подкрался к нему со стороны головы и, взяв под мышки, потащил к лежаку.

– Ты чего задумал?

– А вы будете ждать, пока припрется Три Локтя и поднимет тревогу? – огрызнулся горняк-тактик. – Дрюк умер во сне. Всем ясно?

Горняки мрачно уставились на него, но ни у кого не возникло слова против. Разве что сам Дрюк запротестовал.

– М!.. М-м-млюдок!.. М-м!..

Поганьюн оперся коленкой на его горло, и у Дрюка полезли на лоб глаза. Очень скоро все закончилось. В штольне воцарилась убийственная тишина. Движением пальцев Поганьюн опустил умершему веки и подтолкнул его набок, якобы тот до сих пор дремал.

– Гу-йа-а-а!.. – донеслось откуда-то снаружи. В проходе послышались быстрые и короткие шаги. – Ху-гайа-а-авуйа-а!..

– Все, успокаиваемся!.. – вполголоса приказал Поганьюн и натянул на лицо свою лучшую улыбку. – Ведите себя как ни в чем не бывало… Дрюк помер во сне… И чтоб удивлялись, когда вам об этом объявят, понятно?! А если кто вздумает сболтнуть лишнего – тоже потом кончит прямо во сне!.. – с этими зловещими словами он резко перевел взгляд на вздрогнувшего Вохитику, и тут же ободряюще ему подмигнул. – Все, пойдемте повидаемся с родными!.. Улыбайтесь, дери с вас клятую плоть!..

* * *

По заверениям Веселящего Стену, карьер можно было покинуть не только через Волевой перевал с жезлом Избранного и серьгой героя или через выявление уровня железа в костях путем нанесения по ним ударов чугунными прутами на глазах свидетелей. Можно было еще через парадный спуск вместе с семьей, что протащила бы тайком через караул ворох племенной одежды. Такая возможность появилась лишь недавно, две зимы назад, когда озверевшие от разлуки и воздержания люди – что на карьере, что в каньоне – стали массово настаивать на допустимости встреч с освободителями железа. Советники вняли их просьбам, тем более что это разрешало все набирающую обороты проблему с отсроченными зачатиями, которых становилось все больше, а веры у подозревающих мужей в неисповедимые происки Отца – все меньше. Не то чтобы на открытой и пустой арене и окружающих ее голых уступах дозволялось в открытую вступать в соитие, но находчивые женщины приволакивали с собой широкие куски полотнищ, которые набрасывали на себя и на своего изголодавшегося мужчину прямо у всех на виду, скрывая дальнейшее происходящее от лишних глаз.

Но кто-то не мог позволить себе приобрести у Жадного Гнада настолько большой кусок ткани, а у кого-то вообще не было женщины – пошел отдавать долг слишком молодым, не успел завести, либо успел, но та не дождалась с карьера и ушла к другому, либо та вообще могла умереть с голоду, не выдержав домашнего хозяйства на своих плечах, – такой освободитель одиноко стоял в сторонке и попинывал песок, убивая время в ожидании, пока церемония не завершится и всех не погонят назад. Либо общался с родственниками, если тем ноги еще позволяли самостоятельно доковылять утром в такую даль. Один носильщик так умело изобразил старика, когда переоделся в пончо с капюшоном и наплечным крепежом из пустого черепашьего панциря. Но он мог и не стараться, ведь караульные все равно не способны были запомнить кто из племени, а кто с карьера – никто не преградил ему путь.

Однако про носильщика уже к вечеру вспомнили его сотоварищи из братии. Они заметили, что он исчез сразу после встречи с родными, и сразу все поняли. Им не понравилось, что тот посчитал себя умнее их, и поэтому коллективно обратились к надзирателю с жалобой на побег. Беглец был найден в тот же вечер. Он сидел в вигваме и уплетал суп. Даже не дав опустошить миску до дна, его поволокли обратно, но в этот раз уже к пудлинговщикам. С тех пор больше никто не пытался сбежать через парадный спуск.

Впрочем, Веселящий Стену высказывал дельную мысль, которая заключалась в том, чтобы подговорить свой коллектив, будто те застали его самоубийственный прыжок в домну за день до встречи с родными. У надзирателей пропадали вопросы, и в племени беглеца бы никто не взялся искать. В благодарность за молчание беглец обязывался впредь присылать своей покинутой команде через родственников съестные подарки из каньона.