Желтая линия

Была и еще одна волнующая новость. В канцелярию пришла работать довольно хорошенькая девушка, еще молодая, но уже с четвертым холо. Мы подружились. Сначала ее привлек мой необычный и эффектный внешний вид, она вообще любила все неординарное. Мне было неловко – мои мышцы и плечи, хоть и были настоящими, но все же чужими. Я чувствовал себя силиконовой подделкой.

Однако мы нашли общий язык. Ей нравились мои рассказы про водавийскую войну, она с восторгом слушала про наши со Щербатиным приключения. Мне хотелось еще больше ее удивить, и я уже собирался написать и посвятить ей стихотворение, чего уже давно не делал.

Она тоже много о себе рассказывала. Ее звали Мета-Ри, она была гражданкой в пятом поколении. Потому-то ее родители, довольно состоятельные и уважаемые люди, смогли дать ей хорошее образование, отсюда и высокое холо.

Правда, моя фантазия несколько опережала реальность. Мы всего-то несколько раз прогулялись после службы, а мне уже виделись картины, как Мета нянчит нашего ребеночка, как мы дружим семьями со Щербатиным и его Лиссой, как гуляем шумной толпой по развлекательным центрам в выходной день...

Между тем в инфоканале удавалось поймать обрывки странных новостей. Потерпели аварию еще два транспорта, отправлявшихся на Водавию. Три другие попытки были предотвращены. Якобы к происшествию причастны ивенкские экстремисты – небольшая кучка варваров, злобных врагов Цивилизации, которые проникают в ряды честных граждан, чтобы вредить. Вроде бы для охраны порта от диверсий теперь используются штурмовики, знающие, как бороться с ивенками, – несколько подразделений доставлены с Водавии.

Подробностей и подтверждений добыть не удавалось. Цивилизация крайне неохотно и скупо рассказывала о негативных сторонах жизни. Мы со Щербатиным только многозначительно переглядывались. С нашими физиономиями, прическами и манерой одеваться мы в любой момент могли сойти за «злобных врагов», тайно проникших в божью канцелярию.

– Беня, я, кажется, нашел нечто интересное, – сказал как-то раз за обедом Щербатин. – Хочешь сегодня вечером отдохнуть нетрадиционным способом?

– Не знаю, но я уже заинтригован.

– Честно говоря, полный абсурд. Тут есть некое тайное общество, которое... В общем, оппозиция.

– Что?! – Я чуть не подавился. – Оппозиция чему?

– Должно быть, существующему порядку. Вообще, не знаю. Стоит сходить и посмотреть, как думаешь?

– Это не опасно?

– Беня! – Он укоризненно усмехнулся. – Опасность обостряет разум и освежает застоялую кровь. Не бойся, я дам тебе «парабеллум».

– А горничную берешь?

– Боюсь, для нее там не найдется соответствующей линии на полу.

Это и в самом деле походило на абсурд. В салоне такси я все силился представить, как может выглядеть оппозиция. Воображение рисовало сумрачный полуподвал, зеленый абажур, самовар с вязанкой баранок... И люди: одухотворенные лица, зачесанные назад волосы, засученные рукава, горячие слова, произносимые полушепотом, замусоленные книжки с манифестами в мозолистых рабочих руках...

Все глупость, от начала и до конца. Здесь не может быть ни горячих слов, ни тем более самовара.

Мы оказались перед входом в небольшой одноэтажный клуб, через шторы которого интимно проглядывали красные светильники. Служитель вежливо проверил наши номера и затем пожал руки, пристально заглянув в глаза.

– Проходите, друзья. Почти все собрались. – В его облике заключалось что-то особенное, многозначительное, двухслойное. Словно весь он от пяток до макушки наполнен тайным смыслом.

Мы оказались в странной компании. На мягких широких диванах среди красных фонарей сидели две жирные тетки, разодетые, как на бал; высохший чуть ли не до хруста старик с огромными бриллиантовыми перстнями; прямая, как палка, черноволосая дама, томно глядящая в пустоту; два юных близнеца с розовыми щеками и ангельскими кудряшками. В темных углах таились еще какие-то личности, но мы их не разглядели.

Ни одного мозолистого пролетария, одна лишь осатаневшая от безделья аристократия.

– Щербатин, это не наша компания, – сразу шепнул я.

– Мы здесь по рекомендации одного уважаемого человека, моего знакомого, – пояснил он. – Старайся вести себя прилично, не подведи его.

– Садитесь, друзья, – сказала тощая старуха, вышедшая из-за каких-то штор. На ней было неприлично яркое красное платье, прошитое золотыми нитями. Она села рядом с сухим стариком и щелкнула пальцами.

Неслышно появился служитель. Мы сели, и он поставил перед нами бокалы и лакомства – обычный набор для любого досугового заведения. Я по-прежнему был не в своей тарелке и держался скованно.

– Подождем немного и будем начинать, – произнес сухой старик скрипучим голосом. И, взяв с блюда ослепительно белое пирожное, сладострастно надкусил его.

«Вождь, – подумал я. – Предводитель восстания».