Желтая линия

Мы долго смотрели на него издалека, я не решался подходить. Рухнувший в болото звездолет выглядел зловеще. Погибшие корабли или самолеты всегда угнетают своим видом, а уж что говорить про межзвездное судно?

– Беня, я думаю, надо уходить отсюда, – сказал Щербатин. – А то отравимся горючим.

– Может, там кто-то уцелел?

– Покричи. Но скорее всего уцелевших уже забрали спасатели. А мы, как всегда, в пролете.

– Нет, Щербатин, мы не можем просто так уйти, – решительно возразил я, хотя находиться тут было не очень-то приятно.

Я обошел звездолет вокруг несколько раз, приблизился, осмотрел внимательно, покричал. Мне ответило безмолвие. Здесь не было никого, кроме уродливых сушеных человечков. Они валялись целыми грудами.

– Может, спасатели еще не прилетали? Он ведь совсем недавно упал. Погляди сам – гарью еще пахнет и горючее вытекает.

– Не знаю, – вздохнул Щербатин. – Ничего не могу сказать.

– Я, пожалуй, оставлю тебя где-нибудь поблизости. А сам еще похожу, внутрь залезу. Может, найду что-нибудь полезное.

– Как хочешь, Беня. Найдешь там пожрать – оставь мне немножко.

Я пошел искать место, где оставить Щербатина. И вообще, нам пора было остановиться на отдых. Правда, привал без горячего обеда получался грустным, но что ж поделать?

В полусотне шагов от транспорта поднимался сухой берег. Кажется, болото здесь кончалось, что немало меня обрадовало. Я уже шагал по твердой земле, появились крепкие прямые деревья. Правда, кислятина в воздухе продолжала разъедать легкие, и я стремился унести Щербатина подальше.

– Знаешь, у меня почему-то живот болит, – пожаловался он вдруг.

– Только живот? У меня все болит.

– Я не про это. В нескольких местах сверлит, как будто... Ну, не знаю. Все равно что окурком потыкали. Погляди, может, какие-то болячки вскочили?

– У меня, кажется, тоже. Наверно, покусали какие-нибудь комары. Сейчас остановимся и посмотрим. А вернемся на базу – у санитаров проверимся.

– Ага, – оптимистично согласился Щербатин.

Я все же не выдержал и задрал куртку у себя на животе. И нашел несколько бледно-розовых пятнышек. Действительно, очень походило на укусы насекомых.

И тут передо мной возникла галлюцинация. Я сам решил, что это галлюцинация. В реальности такого просто не могло быть.

На сухой лужайке под деревьями стоял широкий белый купол и мачта радиосвязи. Пахло едой – хорошей едой, а не комбикормом. Возле купола дымился костер, над ним склонилась молодая женщина в серо-синем комбинезоне.

Я так и застыл на месте с открытым ртом. Слова застряли у меня в глотке. Женщина подняла глаза и крайне озадаченно уставилась на нас. Потом повернулась и кого-то позвала. Из купола вышли еще двое в таких же комбинезонах. Потом еще две женщины показались из-за деревьев. Я заметил, как одна из них тут же положила руку на большую кобуру, пристегнутую к бедру.

– Здравствуйте, девочки! – радостно крикнул Щербатин. – Извините, что не снимаю шляпу – шляпы нету!

Я бы умер от обиды, если б все это оказалось плодом моего воспаленного воображения. Но это было не видение и не сон. Живые люди, настоящая еда... Сначала они нас боялись – еще бы, с моей-то обугленной рожей... Но потом разглядели обрывки пехотной формы, разобрали наши бессвязные возбужденные крики.

Наконец нас подпустили.

В этот момент мне не страшно было бы умереть. Казалось, никогда в жизни я уже не буду счастливее. Нас усадили на травку, счистили грязь и корки крови, накормили горячим.

Потом меня накачали какими-то препаратами, и все мои боли исчезли бесследно. Я сидел на травке и блаженно щурился, я был в раю.

Позже мы узнали, что заботливая женская команда – экипаж грузового транспорта, который потерпел аварию, налетев на блуждающий энерголуч. Транспорт доставлял «пустышки» – клонированные человеческие заготовки для возвращения к жизни таких, как Щербатин. База уже была извещена о катастрофе, с минуты на минуту могли прибыть спасатели.

Меня особенно растрогало, что никто не спросил про мое холо, никто не потребовал сотню-другую уцим за оказание спасательных услуг. Женщины-пилоты имели не ниже шестого холо, а богатые люди – они часто добрые.

Мы еще не знали, что авария космолета оставила наш оккупационный корпус без «пустышек» на ближайшие два периода.

* * *

Я, конечно, не надеялся, что на базе нас ждут фанфары, ковровая дорожка и банкет в честь счастливого спасения. Я ждал хотя бы сочувствия, хотя бы проблеска радости или удивления у тех, кто принимал нас после всех кошмаров, пережитых нами в болотах.

Я надеялся зря. Никому не было до нас ровным счетом никакого дела. Мы заняли привычное место на общем конвейере, словно просто ненадолго отлучались.

Нас поместили в так называемую больницу. Нам оказали первую помощь. Щербатин лежал через пять кроватей от меня, мы могли желать друг другу спокойной ночи перед сном.

Два дня я только ел и спал. На третий я проснулся от резкой боли в животе. Те розовые пятнышки, что появились еще на болотах, стали вишневыми с темными точками посередине. Они пронзительно болели.