Жёлтая магнолия

-Нет, маэстро, я просто думаю, не ошиблась ли я с выбором соуса, - ответила она, беря в руки такую же вилку, как и хозяин дома.

-Это вилка для рыбы, монна Росси, - ответил маэстро с усмешкой и положил свою на стол.

-Ах, и в самом деле, - пожала она плечами, - я такая рассеянная сегодня!

Вот же скользкий осьминог! Специально издевается!

Слуги снова шагнули к столу, наполняя бокалы. Какие-то водой, какие-то вином, и когда они снова отступили,  маэстро поднял свой бокал и произнёс с напускной нотой сожаления в голосе:

-За то, чтобы ваше пребывание здесь, монна Росси, не было ни длинным, ни обременительным… для всех нас.

-Даже соглашусь, - ответила она и выпила почти половину бокала.

Маэстро же сделал только пару глотков и посмотрел на её бокал, кажется, осуждающе.

Ну и плевать! Они все считают её грязной цверрой с самого дна Альбиции, которая явилась сюда без приглашения, так чего из кожи вон лезть? Она никогда не станет «чем-то похожим на синьору», как бы ни старалась.

-К ужину принято переодеваться, монна Росси, - произнёс маэстро будто невзначай, и вооружившись другой вилкой и ножом, принялся неторопливо отрезать кусочки оленины. -  Но это вам так… на будущее.

-На какое будущее, маэстро? – не выдержала Миа и отставила бокал подальше. - Думаете, шестьсот дукатов вашего брата превратят меня в синьору и откроют мне золотые врата в другой мир?  Где для меня есть будущее с переодеваниями к обеду и ужину? У меня три юбки, маэстро, на все случаи жизни, и называются они не «Завтрак, обед и ужин», как вы, верно, думаете, а немного иначе.  «Рыба, уголь, мытьё полов», «Клиенты-покупатели», «Свадьбы, похороны, именины», если точнее. Но если вы доплатите мне к шестистам дукатам что-то сверху, я, конечно, буду переодеваться столько раз, сколько пожелаете! – она взмахнула вилкой, и подумала, что это, наверное, неприлично по этикету, но…  и наплевать.

Она не обязана следовать этому дурацкому этикету! За это ей точно не платят.

-Какая меркантильность, - усмехнулся маэстро, откладывая вилку.

-Разве это плохо? Для нас – это способ выжить. И если патриций хочет, чтобы я ему угодила – пусть платит, - пожала она плечами.

-И в чём заключается это угождение? – спросил маэстро, глядя на неё исподлобья.

-Ну вот хоть бы как вам: не опаздывать, надевать разные платья…

-А вам разве не нравится просто так, без оплаты, не опаздывать и надевать разные платья?

-Мне не нравится, когда те, кто не имеет на это права, указывают, что мне делать.

-Надо же, хм , – маэстро сделал ещё глоток вина, - у цверры к несносному нраву стоит добавить ещё и дух противоречия, торговую сметку и знание прав? Как любопытно…

-А вы как будто список составляете? – Миа подцепила почти все ломтики оленины, намотав их на вилку, макнула в соус и отправила в рот.

-Может быть и так. Я люблю всё анализировать и систематизировать, монна Росси. Упорядочивать. И вы не исключение, - ответил он, не сводя с неё глаз, - и, кстати, оленину стоит есть мелкими кусочками, чтобы оценить вкус. Она должна таять на языке. Смысл этой закуски в том, чтобы создать предвкушение того, что будет дальше. Она должна разбудить ваше воображение, породить желание… Её задача не утолить голод, а усилить его.

Он говорил так, что на мгновенье Дамиане показалось, что речь идёт вовсе не о том, что лежит у неё на тарелке. Было что-то в его словах и взгляде…  двусмысленное, отчего у неё даже запылали мочки ушей.

-Э-э-э… Хм. Ну…  это я заметила. Ну, что вы любите всё… систематизировать, судя по бумажкам на стене в вашем кабинете. А насчёт оленины… даже не знаю, что и сказать. Простите меня, синьора оленина, за недостаточное почтение, - она отвесила шутовской поклон тарелке, чтобы скрыть своё смущение, -  думать о закусках в таком поэтичном ключе не пристало «шарлатанкам с самого дна Альбиции». В гетто, если вы пожелаете усиливать голод, все решат, что вы тронулись умом. Смысл еды он вообще-то в обратном. Но если вы хотите…

Она демонстративно отрезала крошечный кусочек оленины от оставшегося ломтика, отправила его в рот так же, как это делал маэстро, и добавила:

-…и в самом деле, голод теперь такой зверский, что я готова съесть кабана.

Маэстро сделал вид, что не заметил её сарказма и произнёс задумчиво:

-Странно, что цверра так много рассуждает о правах и свободолюбии.

-Что же в этом странного? Цверры - свободолюбивый народ, живут где хотят и делают что хотят. И никто нам не указывает, как одеваться и как себя вести. А прав у нас на этой земле… вернее, воде, пожалуй, будет побольше, чем у вас, патрициев. Цверры кочевали по лагуне ещё тогда, когда здесь не было вбито ни одной сваи! – ответила Миа с достоинством.