Желтая птица

Если у воды есть память — она должна запомнить матрицу
моего тела.
Спасибо вам, мои предки, за то, что я у вас появилась,
За то, что кто-то еще впечатывается в матрицу моего тела,
Оставляя на себе мои слепки, впечатывая меня в себя раз
за разом,
Увековечивая. Пусть плоть моя смертна, я плыву в великой реке
Из любимых, помнящих, как я дышу в любовной истоме,
Жадно целуюсь сегодня, потому что завтра может не быть,
Завтра придумано трусами и лентяями, прячущимися в норах,
А я живая. Прикоснись ко мне прямо сейчас, чтобы запомнить,
Что я была. Пока наши часы не остановились навечно.

Чезаре Ломброзо

Гениальность и помешательство, между ними можно поставить
знак равно,
Так говорил Чезаре Ломброзо, а ему можно верить, судя
по трактату…
Он говорил о влиянии погоды и температуры, о высокогорьях
и низменностях,
В том числе и в душе человеческой. Он приводил в пример Тассо,
Шумана, Свифта
И других великих людей. Иногда я тоже нахожу в себе признаки
нездорового ума,
Но признать себя гением не позволяет скромность. К тому же,
Ученым свойственно ошибаться. Придется считать свои тексты
Признаком липемании или ипохондрии.

Родинки

Я знаю, ты любишь пересчитывать мои родинки
Каждая из них — точка отсчета от начала до
Бесконечности. Она начинается на руке, прячется
На ключице, таится под грудью, скрывается
На лепестках моей плоти… Родинки придумал Бог
Для нашей с тобой игры, а вовсе не для того,
О чем думает большинство…

Цвет вечности

Скажи мне, какого цвета вечность? Черного цвета
Забвения, белого — непорочности, алого тона крови,
Огненного — безумия, перебери все цвета, ноты,
Придумай к ним определения, подбери музыку,
Но когда ты окажешься там — не сможешь рассказать
Об этом живущим. Только мы с тобой знаем, что вечность
Цвета разлуки перед следующей встречей на вокзальном перроне.

Крылышковые имена

Какими именами звали меня в детстве? Теперь разве упомнишь…
А может, я просто не хочу вспоминать, слишком больно,
учитывая,
Что прошлое это прошлое. С тех пор у меня было много имен,
Данных возлюбленными и врагами, но они все не отражают мою
Реальность. А она то крылышковая, то тягостная, как тянучка,
То облепленная постоперационным пластырем на теле
моей души,
То ртутно-живая, перекатывающаяся, трепещущая пламенем
Любви, ворвавшейся непрошено в стылое сердце. Ангелиная моя
Душа просит нового имени, выкрикнутого тобой в озарении.

Желтая птица