Желтая жена

Старая, рассохшаяся повозка стала набирать ход. Я оказалась прижата к женщине в окровавленном платье. Ветви деревьев низко свисали над дорогой, пыль из-под колес летела в лицо. Я пригнула голову и закрыла глаза.

Часть вторая Пол-акра земли дьявола

Глава 10 В пути

Прежде чем Снитч стал управляющим на плантации Белл, эту должность занимал Рид – тот самый великан, который теперь оказался нашим возничим. У Рида были такие огромные мясистые руки, что на плантации поговаривали, будто он одним ударом кулака может запросто размозжить голову человеку – причем просто так, ради развлечения, – а еще болтали, что Рид ловит маленьких детей и варит в гигантском котле на ужин. Однажды, гоняясь за кроликом, я случайно оказалась на берегу реки возле того места, где стоял обшитый белой вагонкой домик надсмотрщика. Я уже готова была броситься наутек, но на крыльце показался Рид, который тащил за собой девочку-подростка. Девчушка плакала, кричала и царапалась, но великан перекинул ее через плечо, словно тряпичную куклу, и понес во двор. Я спряталась за стволом старого дуба, зажмурилась и старалась не дышать. Когда же снова решилась открыть глаза и выглянуть из-за дерева, увидела, что девочка, связанная по рукам и ногам, стоит возле столба для порки. Она продолжала кричать, умоляя о пощаде, но Рид засунул ей в рот свои волосатые пальцы, ухватил за язык и вытянул наружу. От душераздирающих воплей несчастной жертвы делалось дурно, они еще несколько месяцев преследовали меня. Я никогда не рассказывала маме об увиденном и надеялась, что больше мне не придется пережить подобный кошмар. Так я думала до тех пор, пока не оказалась в скрипучей повозке, примотанная веревкой к полумертвой женщине, на пути в тюрьму, где мне грозило жестокое наказание. Я помнила истории об охоте на ведьм, которые слышала от мисс Салли; интересно, меня тоже сожгут на костре? Или растянут на дыбе и выпорют, как беглого раба, а после продадут на какую-нибудь южную плантацию? Мама говорила, что чем дальше на юг, тем хуже живется рабам. Но куда бы мы ни направлялись, одно было ясно: отныне мне потребуется вся выдержка, на какую я только способна. Постаравшись взять себя в руки, я начала молиться о том, чтобы сохранить стойкость и не позволить раздирающему меня ужасу одолеть душу.

Женщина в окровавленном платье, с растрепанными волосами не переставала рыдать. Я взглянула на другую женщину, в зеленой шали, сидевшую напротив.

– Что случилось? – спросила я ее.

Она покосилась на широкую спину работорговца, затем подалась вперед и прошептала, едва шевеля губами:

– Я только что приняла у нее роды – за несколько миль до плантации, откуда тебя забрали. Ребенок вышел мертвым, с обмотанной вокруг шеи пуповиной. – Горячее дыхание женщины обжигало мне ухо. – А он взял новорожденного и швырнул в канаву. Даже не дал похоронить малютку.

Женщина замолчала и несколько мгновений внимательно рассматривала меня.

– А ты хорошенькая, – заметила она.

Окинув себя взглядом, я сообразила, что одета в нарядное мамино платье. Внезапно мне стало неловко.

– Сегодня похоронили мою маму. Меня уволокли прямо с поминок. Я Фиби.

– Элис.

Повозка громыхала, подпрыгивая на ухабах. Голова сидевшей рядом женщины безвольно моталась из стороны в сторону. Закованные в кандалы мужчины находились в одном углу повозки, мы – в другом. Троица сопровождавших нас работорговцев устроилась впереди на козлах. Я чувствовала, как на затылке в том месте, куда угодил кулак Снитча, вздувается огромная шишка. Но эти неприятные ощущения не шли ни в какое сравнение с острой резью в пустом желудке. Я пожалела, что так и не поела на маминых поминках. Внезапно моя соседка схватилась руками за живот и согнулась пополам. Она застонала и, казалось, начала тужиться; по ногам женщины потекла липкая жижа, а затем на дощатый пол вывалился послед. Несчастная распрямилась и вскрикнула, лицо ее исказилось от боли.

– Эй, вы там, заткнитесь! – крикнул через плечо один из работорговцев.

Скользкий синий пузырь с кровавыми прожилками перекатывался по доскам при каждом толчке повозки. Всю дорогу мы чувствовали неприятный металлический запах крови. Я закрыла глаза, пытаясь укрыться от окружающего хаоса, но и внутри у меня не было тишины. Посреди ночи мы остановились возле небольшой придорожной хижины.

– Поднимайтесь! – рявкнул работорговец на козлах; у него была длинная темная борода, доходившая до ворота рубашки.

Когда мы выбрались из повозки, я пошла рядом с моей обессилевшей соседкой, подпирая ее плечом, словно костылем. Крохотная сырая хижина без окон была до отказа забита людьми, но нас все равно втолкнули внутрь. Мы погрузились в темноту и тяжелый смрад. Захлопнув дверь, наши мучители удалились. Я представляла, как они сейчас усядутся возле костра, будут жевать табак, прихлебывать виски, передавая бутылку по кругу, и подсчитывать грядущую прибыль.

– Матильда, – шепотом представилась женщина в окровавленном платье.

– Фиби Долорес Браун.