Желтая жена

На борту находилось четверо белых мужчин, включая капитана. У самого молодого из них были длинные черные волосы, собранные на затылке в жидкий хвост, и острый крючковатый нос. Стоило мне посмотреть на верхнюю палубу, как я тут же ловила на себе его пристальный взгляд. Должно быть, в мамином красном платье я заметно выделялась среди остальных невольников, одетых в выцветшие лохмотья. Молодой моряк пытался встретиться со мной взглядом, но я старательно отводила глаза.

Пароход шел, переваливаясь с боку на бок. Вскоре меня начало укачивать. Мы продолжали лежать под ночным небом – ни еды, ни воды нам не дали, укрыться тоже было нечем. С наступлением темноты долетавшие с верхней палубы голоса становились все громче – без сомнения, матросы хорошенько приложились к спиртному. Я опустила веки и попыталась отвлечься от постигших меня страданий. Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно я очнулась от грубого прикосновения: холодная влажная рука стиснула колено и поползала выше по бедру. Распахнув глаза, я увидела склонившегося надо мной матроса с длинными волосами и крючковатым носом.

– Отстань! – Я быстро свела ноги, не только защищая свою честь, но и тревожась, что насильник наткнется на дневник, спрятанный в потайном кармане юбки. Его пальцы уже находились в опасной близости от моего сокровища. Я попыталась прикрыть книгу собой, перекатившись на левый бок, но матрос только сильнее навалился на меня всем телом. От парня несло табаком, а во рту не хватало нескольких зубов. Я задыхалась от зловония, хотелось вырваться из его цепких лап, но это было невозможно.

– Лежи смирно и не дергайся, – прохрипел он, возясь с пуговицами на штанах, – а то придется сделать тебе по-настоящему больно.

Окружающие нас невольники ничем не могли помочь. Паника сдавила грудь, содержимое желудка поползло вверх. Когда матрос раздвинул мне ляжки, меня вырвало прямо на него.

– Сука! – прорычал он и ударил кулаком в лицо.

Я закричала, надеясь привлечь внимание капитана. Тот подошел к ограждению верхней палубы и посмотрел вниз.

– Эй, Джек, оставь-ка товар в покое.

– Да бросьте, капитан, от нее не убудет.

– Я сказал, не порти товар! А ну, быстро наверх!

Джек поднялся. На его перепачканной рвотой рубашке расползлось мокрое пятно. Он злобно пнул меня носком башмака под ребра, но, к величайшему облегчению, подчинился команде капитана.

Матильда повернула ко мне всклокоченную голову. Я встретилась с ее грустными глазами.

– Меня обрюхатил надсмотрщик на плантации, – прошептала она.

Мы пытались утешить друг друга, как могли, соприкасаясь кончиками пальцев на ногах. Лежавший неподалеку мужчина заходился в надсадном кашле. Уснуть было невозможно. Утром матросы раздали невольникам кашу. Джек подал мне мою порцию. Заглянув в миску, я увидела, что каша покрыта толстым слоем мокроты. Пока остальные расправлялись с завтраком, я закрыла глаза и представила, что сижу за столом на кухне у тетушки Хоуп. Должно быть, я все же задремала, потому что очнулась, когда Матильда потянула за веревку, которой мы были связаны.

– Что такое?

Она показала подбородком за борт. Тогда-то я и увидела поднимающиеся впереди высокие здания. Очертания города были в точности такими, как на фотографиях в газете: стройные силуэты на фоне восходящего солнца и розоватого неба. Вероятно, это был Ричмонд. Пароход двигался вдоль берега. Вскоре матросы бросили якорь, и нас свели по трапу на сушу. Чтобы привести «товар» в надлежащий вид, нам выдали несколько фляг с водой. Я пила и пила, чувствуя, как живительная влага вливается в пересохшее горло.

– Подождем до темноты, – сказал капитан своим подручным. – Городским не нравится, когда мы гоним ниггеров по улицам средь бела дня.

Джек прошел мимо меня, посмеиваясь.

– Есть время отвязать одну и немного позабавиться, а? – крикнул он капитану.

– Ну уж нет. В прошлый раз я отдал тебе девчонку, а потом у нее недосчитались зубов. Больше я не намерен рисковать прибылью ради твоих забав.

Нам снова велели сесть на траву. В воздухе кружил рой мошек, и к зудящим укусам слепней, полученным накануне, добавились новые. Я смотрела на реку, несущую мутные воды, и, будь моя воля, окунулась бы не раздумывая. Мы молча сидели под деревом и слушали, как ветер шелестит листвой у нас над головами. Я постукивала пальцами по бедру, словно играя на пианино, – размеренные движения успокаивали, – а затем начала тихонько напевать себе под нос. В сумерках нам раздали по кукурузной лепешке с тонким ломтиком бекона. Скудный ужин, после которого я была все так же голодна. Когда мы покончили с едой, прозвучала команда подняться на ноги. Ночная тьма окутала город, в небе зажглись звезды – россыпь мерцающих огоньков, смотревших на нас из черноты.

– И чтобы ни звука, – предупредил капитан, – не болтать, не петь, не стонать! Вперед!