Читаем Желтуга. Киносценарий полностью

ЧЕВГУНУ снится сон. Он с женой и сыном идёт по равнине. Впереди виднеется их деревня, слева начинается тайга. ЧЕВГУН держит жену за руку, сын идёт перед ними. Со стороны тайги слышится хохот, нехороший, злой, нечеловеческий. ЧЕВГУН отпускает руку жены и скидывает с плеча ружьё. Из тайги выползает облако тумана, окутывая всё вокруг. ЧЕВГУН оборачивается и не видит ни жены, ни сына. Он кричит, зовёт их, но никто не отвечает ему. Страшный хохот слышится то с одной, то с другой стороны. ЧЕВГУН стреляет на звук, но хохот всё звучит всё ближе и ближе. Потом туман окутывает ЧЕВГУНА непроницаемой белой пеленой. ЧЕВГУН с криком просыпается.

ИНТЕРЬЕР. ЛАВКА СКУПЩИКА.

Скупщик за своей стойкой, пересчитывает купюры. Отворяется дверь, в лавку входит Сергей Петрович ПАВЛИЦКИЙ, хозяин "Читы".

СКУПЩИК:

(приподнимаясь)

Дорогому гостю…

ПАВЛИЦКИЙ:

(холодно)

Не лебези. Я по делу.

СКУПЩИК:

Слушаю-с.

ПАВЛИЦКИЙ:

Поговаривают, ребятки из молодых на жилу хорошую наткнулись?

СКУПЩИК:

Не припоминаю. Много всякого народу ходит.

ПАВЛИЦКИЙ:

Не припоминаешь? Жаль, жаль… А я вот припоминаю одну историю. Про одного дворецкого, что служил у князя Черкесова. И подумай только, каков подлец – украл у князя фамильное серебро и сбежал. Как в воду канул. Хотя, я слышал, видели его где-то на Желтуге…

СКУПЩИК:

А, вспомнил, вспомнил! Знаю, кто вас интересует. Точно, из молодых, ко мне только вчера пришли, хотя тут уже не первый месяц. Крупные самородки принесли, да. Жила богатая попалась.

ПАВЛИЦКИЙ:

Знаешь, где живут?

СКУПЩИК:

Конечно! Сейчас налево повер…

ПАВЛИЦКИЙ:

(обрывая)

Запирай свою лавчонку. Сам мне покажешь.

СКУПЩИК:

Так торговля ведь у меня…

ПАВЛИЦКИЙ:

(спокойно)

Рот свой закрой, а то я тебе его зашью. Совсем нюх потерял?

СКУПЩИК:

Всё-всё, понял! Уже бегу!

ИНТЕРЬЕР. ВЕЧЕР. ЗИМОВЬЕ.

АЛЕКСЕЙ и СЕРГЕЙ за столом, пьют чай, рядом читает книгу ИВАН. Стук в дверь.

АЛЕКСЕЙ:

Заходите!

Входит ПАВЛИЦКИЙ.

ПАВЛИЦКИЙ:

Доброго вечера, господа. Позвольте представиться – Сергей Петрович ПАВЛИЦКИЙ, владелец ресторана "Чита" и, так сказать, председатель местного общества золотопромышленников.

АЛЕКСЕЙ:

(растерянно)

Здравствуйте… АЛЕКСЕЙ.

СЕРГЕЙ:

СЕРГЕЙ. Очень приятно.

ИВАН:

(отложив книжку)

Томин ИВАН.

ПАВЛИЦКИЙ:

Что же это такое, господа? Четвёртый месяц на Желтуге и ни разу не заглянули в "Читу"? Право, мне обидно.

АЛЕКСЕЙ:

Да мы…

ПАВЛИЦКИЙ:

Понимаю, работа в первую очередь. Уважаю такой подход. Но отдыхать тоже надо. Поэтому прошу принять моё приглашение на ужин.

СЕРГЕЙ:

Да мы с удовольствием, только…

ПАВЛИЦКИЙ:

Вот и прекрасно! Собирайтесь и идём в "Читу"!

АЛЕКСЕЙ:

Прямо сейчас?

ПАВЛИЦКИЙ:

Разумеется! Стол уже сервируют, а у повара для вас будет особый сюрприз. Имейте ввиду, отказ меня смертельно обидит!

АЛЕКСЕЙ и СЕРГЕЙ переглядываются.

АЛЕКСЕЙ:

Мы мигом.

ИНТЕРЬЕР. "ЧИТА". РЕСТОРАННЫЙ ЗАЛ. БЕЛИЗНА НАКРАХМАЛЕННЫХ СКАТЕРТЕЙ, ХРУСТАЛЬ, ЖИВЫЕ ЦВЕТЫ В ВАЗАХ. ПОД ПОТОЛКОМ ГИГАНТСКАЯ ЛЮСТРА С СОТНЯМИ СВЕЧЕЙ. ЗА БОГАТО СЕРВИРОВАННЫМ СТОЛОМ КОМПАНИЯ ЖЕЛТУГИНСКИХ ВОРОТИЛ – БОГАТЫЕ ЗОЛОТОДОБЫТЧИКИ, ТОРГОВЦЫ.

Растворяются двери и в зал входит ПАВЛИЦКИЙ, за которым, оробев от всего увиденного великолепия, заходят АЛЕКСЕЙ, СЕРГЕЙ и ИВАН. ПАВЛИЦКИЙ делает марш рукой и оркестр начинает играть приветственный марш. ПАВЛИЦКИЙ подталкивает ребят к столу.

ПРИМ. ПРИВЕТСТВЕННЫЙ МАРШ – НАПРИМЕР, МАРШ РАДЕЦКОГО)

ПАВЛИЦКИЙ усаживает ребят за стол, затем поднимается с рюмкой в руках.

ПАВЛИЦКИЙ:

(стучит вилкой по рюмке, привлекая внимание)

Господа! Господа! Сегодня мы принимаем в наше почтенное общество трёх замечательных молодых людей. Разрешите вам представить – ИВАН, АЛЕКСЕЙ, СЕРГЕЙ! Прошу любить и жаловать! И покажите им наше знаменитое Желтугинское гостеприимство! Пьём, господа!

ПАВЛИЦКИЙ опрокидывает рюмку, вслед за ним пьют и остальные.

Один за другим подходят к ребятам гости "Читы", чтобы представиться.

ИНТЕРЬЕР. "ЧИТА". СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ.

Народу за столом теперь гораздо меньше, кто-то пьяный храпит, положив голову на скатерть.

ПАВЛИЦКИЙ:

(обращаясь к ребятам)

А что, господа, не покрутить ли нам колесо фортуны?

СЕРГЕЙ:

Вы извините, мы не играем.

(бросает быстрый взгляд на ИВАНА)

ПАВЛИЦКИЙ:

Это похвально, но сегодня случай особый. Вся игра за счёт казино. Я вас прошу, уважьте.

АЛЕКСЕЙ:

(нерешительно)

Попробовать можно, наверное.

СЕРГЕЙ:

Если только разок, ради интереса.

ПАВЛИЦКИЙ:

Разумеется, разумеется!

ИНТЕРЬЕР. "ЧИТА". ИГРОВОЙ ЗАЛ. РУЛЕТКА, КАРТОЧНЫЕ СТОЛЫ.

СЕРГЕЙ, АЛЕКСЕЙ, ИВАН и ПАВЛИЦКИЙ играют в рулетку.

СЕРГЕЙ:

Две на "чёт".

КРУПЬЕ:

Две на "чёт" принято.

ИВАН:

И я две на "чёт".

АЛЕКСЕЙ:

(двигая горстку фишек)

Поровну на "32", "44" и "25".

ПАВЛИЦКИЙ:

Рискуете. Но Фортуна любит смельчаков.

ПАВЛИЦКИЙ, незаметно для остальных, подаёт крупье знак, скосив глаза в сторону АЛЕКСЕЯ. Крупье запускает рулетку, шарик прыгает по секторам, останавливается на секторе "25".

КРУПЬЕ:

"25", красное, "нечёт"!

Все поздравляют АЛЕКСЕЯ, он в явной эйфории от происходящего.

ПАВЛИЦКИЙ:

(щёлкает пальцами в сторону распорядителя зала)

Эй, как там тебя? Пусть девочки нам шампанского принесут. И за гостями поухаживают.

В зал заходят несколько девушек, в руках у них подносы с бутылками и фужерами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия
Синдром Петрушки
Синдром Петрушки

Дина Рубина совершила невозможное – соединила три разных жанра: увлекательный и одновременно почти готический роман о куклах и кукольниках, стягивающий воедино полюса истории и искусства; семейный детектив и психологическую драму, прослеженную от ярких детских и юношеских воспоминаний до зрелых седых волос.Страсти и здесь «рвут» героев. Человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, человек как кукла – в руках судьбы, в руках Творца, в подчинении семейной наследственности, – эта глубокая и многомерная метафора повернута автором самыми разными гранями, не снисходя до прямолинейных аналогий.Мастерство же литературной «живописи» Рубиной, пейзажной и портретной, как всегда, на высоте: словно ешь ломтями душистый вкусный воздух и задыхаешься от наслаждения.

Arki , Дина Ильинична Рубина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Пьесы / Драматургия