Желтый

Второй идиот, оборудованный примерно такой же как у Эдо непробиваемой теплой курткой и серой вязаной шапкой, натянутой ниже бровей, вышел из кофейни с картонным стаканом и сел за соседний стол.

Эдо сперва косился на него – ну просто с естественной симпатией. Всегда приятно убедиться, что не один ты в мире такой псих. Но когда незнакомец развалился на неудобном стуле, как курортник в шезлонге, еще и ноги на соседний умостил, Эдо присмотрелся к нему повнимательней. Где-то я такое неуместное пляжное барство уже видел, совсем недавно… да, собственно, здесь же и видел. Это же человек-ледокол!

Не ради себя, ради Джармуша, чье незримое присутствие уже почти явственно ощущал, спросил незнакомца:

– Неужели не узнаете? Я – ваш позавчерашний сон.

Тот никак не выразил удивления, даже повернулся к Эдо не сразу, как будто прикидывал, стоит ли повод такого труда. А когда все-таки повернулся, Эдо пожалел, что связался, уж больно тяжелый у него оказался взгляд. Как у всадника Апокалипсиса, только что похоронившего всех трех товарищей и до кучи любимого коня – при том, что мероприятие отменять уже поздно, так что придется справляться своими силами. И пешком.

Шутки шутками, но под тяжестью этого взгляда сердце с нехарактерным для него прежде тоскливым отчаянием бухнулось в ребра и замерло. Но миг спустя незнакомец в шапке моргнул и как-то совершенно по-детски сказал: «Ой!» А потом обезоруживающе улыбнулся и добавил:

– Ну вы даете вообще.

– Я бы не стал к вам цепляться, но вы сами говорили, что обязательно надо будет познакомиться наяву, – объяснил Эдо. И подняв стакан с кофе, как бокал с шампанским, подмигнул незнакомцу: – Ваше здоровье. Спасибо. Крутой был у вас сон.

Тот кивнул:

– Да, что-что, а видеть крутые сны я умею, это факт. Вам на самом деле тоже спасибо, отлично мне снились. Мало у кого получается так. Но еще круче, что вы сейчас меня узнали. И что не постеснялись заговорить. Люди обычно так не поступают, это просто не принято. Никому не хочется выглядеть идиотом. Ну и жутковато все это, чего уж. Проще сказать себе: «Глупости», – отвернуться, уйти поскорее и постараться забыть. Знаете, сколько раз от меня так шарахались? У-у-у, и не сосчитать! И вдруг вы такой: «Неужели не узнаете?» – как будто это самое обычное дело – наяву с персонажами снов встречаться. Здорово получилось. Добрый знак.

Эдо чуть не признался: «Это я только ради Джармуша», – но не стал. Такие внутренние шутки трудно, да и ни к чему объяснять посторонним. Поэтому сказал – тоже, собственно, ради Джармуша, большого любителя абсурдных диалогов:

– Я не мог профукать уникальный шанс узнать, откуда взялся пирог. Все понимаю – то есть ни хрена не понимаю конечно, но могу объяснить условно приемлемым образом: переутомился, бредил, спал на ходу – со мной и правда иногда подобные штуки случаются, я уже давно смирился с этой своей особенностью. Утешился тем, что таким образом здорово экономлю на психоделиках, и закрыл вопрос.

– Насчет экономии в точку, – улыбнулся его собеседник. – Сам когда-то так про себя, слово в слово, шутил.

– Но пирог в кармане в это условно приемлемое объяснение никаким боком не вписывается, – завершил Эдо. – Отличный, кстати, был пирог. И настолько не сон и не бред, что у меня одежда и одеяло с утра были в крошках. Я даже банковский счет проверил. С момента приезда никаких расходов, кроме тех, о которых я помню: одежда, пицца и кофе, это все.

– Просто меня замучила совесть, – объяснил незнакомец. – Вы сразу сказали, что только приехали в город, и в доме шаром покати. А я потащил вас гулять, не позаботившись пройти мимо какого-нибудь супермаркета, чтобы купить вам припасов. Очень негостеприимно с моей стороны! Правда, супермаркеты мне обычно не снятся, но нет ничего невозможного, воля творит чудеса… В общем, что касается пирога, будьте спокойны: он настоящий. И вполне объяснимый – ну, насколько в этом деле хоть что-нибудь можно объяснить. Я вам его незаметно подсунул, пока вы в растерянности топтались на мосту. Я ловкий; то есть мне часто снится, как будто я ловкий. А так-то руки вполне из задницы, как у всех нормальных людей.

И рассмеялся так заразительно, что Эдо тоже невольно улыбнулся. И сказал:

– Все-таки познакомиться наяву – это была отличная идея. Наяву с вами тоже чокнуться можно, но при этом больше не хочется дать в глаз.

– Это как раз плохо, – вздохнул тот. – Должно хотеться! Нормальная реакция здорового организма на меня. Но я сам виноват: проснулся человеком. И поперся в таком виде гулять.

– Зато не в пижаме, – заметил Эдо.

– Далась вам эта пижама! Вот интересно, почему она так волнует умы? Всех, не только вас.

– Ну так семиотика моды же! Я имею в виду, что одежда, в первую очередь, знаковая система, которая передает окружающим информацию о своем владельце. И в момент появления пижамных штанов с медвежатами наступает коммуникационный сбой, невыносимый для разума. Кратко выражаемый формулой: «Это что за хрень?!»