Желтый дьявол(Том 3)

— …который сидит где-то и выдумывает. А здесь у меня дело! — Шевчук трясет кулаком. — Понимаете, дело, за которое я отвечаю, и я не позволю всяким таким… — он не может подобрать подходящего выражения для определения Новикова и с внезапно нахлынувшей злобой кричит: — Ревизовать! Посидите у меня тут. Вот что. Эй, Гаврилов! Сведи-ка этого командированного в амбарчик.

— Товарищ Шевчук, там же комиссар штаба Лебеда.

— Тем лучше! Компаньоном будет. Пусть поревизируется на сухом хлебе.

Новиков, потрясенный, хочет еще что-то сказать, но язык не поворачивается.

Его выводят.

5. Гибель одиннадцати паровозов

Под стеклянной крышей депо затхлый застоявшийся дым, настолько тяжелый, что лень ему выползти сквозь многочисленные дыры в крыше и незаметно, пользуясь темнотой, рассеяться в воздухе.

Вечер.

Регулярные работы закончены. Остался только наряд на ночь.

Четыре наевшиеся углем паровоза готовы к подаче. Две старых клячи, без тендеров, только что закончили маневры, заехали немного передохнуть, напиться воды. На запасных рельсах, в углу депо, столпились пробежавшие свой пролет и остающиеся здесь на ночевку паровозы. Они сифонят, предвкушая ночной отдых. Вокруг паровозов рабочие с молотками и отвертками нежно постукивают по их горячим бедрам, закручивают повылезшие гайки, как папильотки на ночь…

Входит Кувшинов.

— Начальника депо! — кричит он.

Появляется начальник в засаленной блузе и вопросительно смотрит на незнакомого ему злобного человека.

— Я председатель Ревкома. Вот приказ. Немедленно привести в порядок все какие есть паровозы. Понимаете, все! И вывести на дорогу.

— Куда же? — начальник изумленно таращит глаза.

— Делайте, что вам говорят, и немедленно. Поняли?

— Понимаю. Только вы начальнику станции бы… — нерешительно заикается начальник депо.

— Какого там еще начальника! Я здесь начальник. Сколько можете выставить паровозов?

— Вот все, как есть. Семь штук.

— А те четверо, там в углу?

— Это уже с выпущенными парами. Нужен ремонт.

— Развести пары. Немедленно!

— Но ведь они нуждаются в ремонте. Еле ходят. В дороге могут испортиться.

— Не ваше дело! Пары, — слышите! — немедленно!

Начальник депо пятится назад и не может понять, что такое стряслось. Все-таки робость перед начальством делает свое дело. Немедленно же рабочие начинают суетиться, затапливать топки, приводить в порядок намеченные жертвы.

Один за другим перед станцией выстраиваются пыхтящие паровозы.

— Прицепляйте впереди самого сильного, — командует Кувшинов. — Да не в ту, а в другую сторону.

— Да ведь там взорван мост через Кабаргу.

— Знаю! — кричит Кувшинов, размахивая револьверами. — Делать, что я приказываю.

Рабочие бросаются исполнять приказание. Впереди прицепляют огромный восьмиколесный американский Дэкапот. Начальник станции мечется вокруг Кувшинова, не зная что предпринять.

— Товарищ Кувшинов! Машинисты все разошлись. Где мы возьмем стольких машинистов?

— На кой чорт нам машинисты! Я сам поведу их. Тащите сюда нефть.

— Для чего? — уже ничего не понимая, спрашивает начальник станции.

— Обливать вагоны. Поджечь! Слышишь? — Кувшинов подсовывает револьвер под нос начальника станции.

Начальник пятится назад.

— Если это надо… если стратегически… я сейчас… я сейчас…

Через несколько минут пламя охватывает средние составы вагонов, находящихся между паровозами. Кувшинов вскакивает на передний паровоз, нажимает рычаг до отказа и сам соскакивает.

Передний паровоз, чувствуя неимоверный приток пара, вздрагивает на секунду всем своим огромным телом, рвется вперед и, бешено работая поршнями, увлекает за собой все составы.

Начальник, бледный как полотно, бросается к Кувшинову:

— Товарищ Кувшинов, что же это?

— Молчи! Так надо! Для японцев. Мы армию перебрасываем за Амур. Здесь будут хозяйничать японцы— мы им ничего не оставим.

Перескакивая стрелки, быстро удаляется лента паровозов. Над ними на фоне ночного неба, подхваченная ветром, вьется огненная метла.

Восьмиколесный гигант мчится впереди, увлекая за собой живой поток огня…

…Спокойно журча, течет Кабарга. Синим отсветом поздней ночи катит волны через части разрушенного моста. И не подозревает приближающуюся к ней трагедию одиннадцати паровозов…

Глава 11-ая МИР ХУЖЕ ССОРЫ

1. Под артиллерийским огнем

На левом берегу Амура, близ Покровки, выгружаются партизаны.

Небо весеннее, сине-белое, как жуковское мыло. Пушистые, резвящиеся, как неоперившиеся цыплята, облачка играют под присмотром ласково кудахтающего солнышка.

Выгружают на берег амуницию, снаряжение, снаряды, патроны, довольствие.

Сам Снегуровский, начальник боевого участка фронта, деловито отдает распоряжения.

На быстро разведенных кострах белый пар с котелков вьет гнезда бивуачного уюта и веселья.

Но не надолго.

Вечером следующего же дня с наблюдательного поста доносят:

— Товарищ Снегуровский! Японцы двинули десант на канонерках.

— О, черти! Ну, мы их встретим как следует.

Он выходит из наскоро сколоченной хибарки, где помещается его штаб, и зовет кого-то из своих подчиненных.