Желтый дракон Цзяо

— А разве вы не… Полгода назад на него было совершено покушение. Поисками бандитов занималась полиция. Как всегда, безрезультатно.

— Вы невысокого мнения о полиции, — заметил Патрик.

Исмаил пожал плечами:

— Нет, я просто констатирую факт. Я подумал, что вы пришли ко мне в этой связи. Хотя «Си-Ай-Ю», по-моему, не занимается обычными уголовными делами… И я не понимаю…

— Видите ли, в чем дело, — сказал инспектор, — по нашим данным, на Латиффа готовилось еще одно покушение, но помешало, если так можно выразиться, кораблекрушение «Тумасика», на котором он плыл из Бангкока. Покушение готовилось людьми одного из тайных обществ. И мы подозреваем, что к их помощи прибег кто-то из врагов Латиффа. Поэтому я хочу, чтобы вы помогли мне разобраться во взаимоотношениях вашего друга с окружавшими его людьми. Через этих людей мы и попытаемся выйти на преступников.

— Теперь ясно, — закивал головой Исмаил. — Я никогда не сомневался, что рано или поздно Шаари попытаются убрать. И я ему много раз говорил об этом. Но он не верил, считал, что все это ерунда, что первое покушение на него было не более чем попыткой грабежа.

— А вы могли бы назвать конкретного человека, который был заинтересован в том, чтобы убрать Латиффа?

— И да и нет.

— Как это? — не понял Патрик.

— Я мог бы назвать вам несколько фамилий. Но это не более чем предположения, основанные на самых общих наблюдениях. И я думаю, что будет сложно, почти невозможно доказать их причастность к покушению. Речь идет об умных, хитрых и влиятельных людях.

— Это другой вопрос…

— Разумеется, разумеется, — согласился Исмаил, — но я полагаю, что ваша задача станет намного легче, если я попытаюсь… как бы это выразить… создать фон, что ли. Рассказать о взглядах Шаари, о том, почему он мешал некоторым людям. Не знаю, насколько это будет интересным для вас…

— Если вы располагаете временем, то я готов слушать.

— О, об этом вы можете не беспокоиться. Хотите кофе?

— С удовольствием.

— Тогда посидите пару минут в одиночестве.

Исмаил отправился на кухню.

«Все-таки Теон — умница, — уже в который раз восхитился шефом Патрик. — У него прекрасное чутье. Кажется, я уйду отсюда не с пустыми руками».

В комнате снова появился хозяин квартиры.

— Сейчас кофе будет готов, — объявил Исмаил, — а пока хотите сигарету?

— Благодарю вас. У меня есть.

Инспектор вытащил пачку «Кента» и протянул Исмаилу. Тот сложил ладони перед собой.

— Спасибо — не курю. Сигареты держу исключительно для гостей.

Он взял с журнального столика пепельницу и поставил на тахту. Потом взглянул на Патрика, словно взвешивая что-то.

— Видите ли, — нерешительно начал он, — все это имеет отношение, если можно так выразиться, к китайскому вопросу. И я не хотел бы, чтобы вы принимали мои слова на свой счет… Но раз вы желаете знать все о Шаари…

— Пусть это вас не волнует, — сказал Патрик, — я считаю себя прежде всего сингапурцем. К тому же вы уже затронули, как вы говорите, «китайский вопрос».

— Тогда я буду говорить напрямик. Начну издалека. Вам, наверное, известно, что Пекин в последнее время резко активизировал свою деятельность среди зарубежных китайцев. Он и раньше пытался использовать хуацяо в своих интересах, а сейчас это стало особенно заметно. Пекинские лидеры постоянно взывают к патриотическим чувствам хуацяо[22], видят в них важную силу, которую необходимо использовать в своих интересах…

— Я много слышал об этом, — перебил собеседника Патрик, — но не думаю, что все нужно принимать так серьезно.

— О, вы ошибаетесь! — горячо возразил Исмаил. — Это очень серьезно. Китайцам внушают мысль об их превосходстве над другими народами, постоянно проповедуется тезис о национальном, культурном и историческом родстве всех китайцев. А когда людям все время твердят об их расовом превосходстве, это уже опасно. Вспомните, к чему привела подобная пропаганда в Германии в сороковых годах. Какие бедствия принес людям фашизм! Я лично считаю, что у нас в Азии он просто поменял коричневый цвет на желтый. Китайцев в Юго-Восточной Азии около тринадцати миллионов человек, а то и побольше. И Пекин постоянно ориентирует их на захват ключевых позиций в политике, в экономике.

— Может быть, вы и правы, — сказал Патрик, — но какое отношение все это имеет к Латиффу?