Жемчуг (СИ)

  - Хотя бы потому, что иначе я заставлю тебя выхлебать всю эту бутыль, - Синг щёлкнул пальцем по бутылочке с ядом, заставив её покачнуться. -Ты делал этот яд. Ты как никто другой в этом городе знаешь, что он может сделать.

  Отравитель побледнел.

  - Ты сможешь заставить меня? Ты? - он насмешливо уставился на Синга, но коллегист видел, как насмешка с каждым мгновением трескается, обнажая страх.

  - А почему нет? Потому что, я, видите ли, лекарь? - Синг насмешливо фыркнул и принялся закатывать рукав рубахи под настороженными взглядами всех собравшихся. А затем принялся разматывать повязку. - Вся моя жалость и этика сожжены со всеми теми, кого прикончила твоя игрушка. Знаешь, сколько людей я сам сжёг? А скольких сожгли другие? Так вот, - Синг отбросил окровавленную повязку и протянул левую руку отравителю. - Вот это вот мне пришлось сделать, когда я понял, что чуть запустил процесс. С помощью лекарства удалить заражённые ткани получилось.

  Отравитель изумлённо смотрел на изрезанную руку, которая была больше похожа на кусок кровоточащего мяса.

  - Как думаешь, - вкрадчиво спросил Синг, медленно поворачивая руку. - Осталась ли во мне жалость после такого?

  - Ты позволил сделать это с собой? - хмуро спросил Робартон.

  - Нет. Я сам это делал, - отмахнулся Синг. - Так что? Ты будешь говорить, или мне сходить за кружкой?

  Отравитель дрожащей рукой вновь взял очки со стола. Разбитые и бесполезные. Вновь водрузил их на нос.

  - Веспремский Торговый Совет, - наконец, выговорил отравитель.

  - Прелестно, - Робартон с резко помрачневшим лицом вскочил со стола и принялся беспокойно ходить по комнате. - Веспрем, значит, да? Старина Мурмин Хорстон?

  - Мне сказали, что это его поручение. Но я сам с ним не разговаривал. Никто из нас не разговаривал.

  - Ну, это было ожидаемо, - прошипел Робартон от окна. - Веспрем, ну конечно же, - он резко развернулся к Сингу. - Понимаешь?! Веспрем! Они решили во имя торговых интересов убрать целый город! Убрать вот так!

  - С каким размахом, какой ценой, - прошептал Синг сам себе, вновь обматывая повязкой руку. - И опять во главе всего - деньги. Как мило и ожидаемо.

  - Ожидаемо?! -взревел Робартон, и Сингу захотелось заткнуться, сжаться и вообще исчезнуть из этой комнаты. - Ожидаемо?! Ты ожидал чего-то такого?!

  - Я не удивляюсь ничему с того момента, как понял, что это всё - просто яд, - устало вздохнул Синголо, стараясь не выказывать испуг и сосредоточенно заматывая повязку. - Кстати говоря - как вы распространяли яд?

  - Река, колодцы, - потерянно произнёс отравитель. - Ничего неожиданного. Мои... Подручные иногда устраивали соревнование. Кто дальше забросит бутылку в реку. С балкона.

  - Сказанное тобой лишь убеждает меня в том, что повесить тебя - крайнее милосердие, - прошипел Робартон.

  - А потом - испарение, концентрация и прочие интересные процессы, да? - не обращая внимания на мельтешащего и ругающегося Робартона, спросил Синг.

  - Да. Дело лишь в концентрации. Полагаю, ты уже сам понял, да?- убито спросил мужчина.

  - Пришлось, - вздохнул Синг, вставая. - Робартон. Делайте с ним что хотите. Но я настаиваю на милосердии.

  - Повесить - это меньшее... Погоди. Чего? Что хочу? - Робартон ошарашенно уставился на него. - Я хочу его разорвать на части, а его голову как-нибудь запихнуть в янтарь и поставить в своём кабинете.

  - Почему янтарь? - беспомощно спросил отравитель.

  Синг усмехнулся. Ещё недавно он был готов сопротивляться им и гордо умереть. А теперь, когда смерть схватила его, тряхнула и заглянула в глаза, он...

  Стал обычным человеком.

  - Люблю янтарь, - прошипел Робартон. - Но я всё же склоняюсь к идее напоить тебя этой дрянью, а затем, пока ты будешь умирать, медленно отрезать от тебя по кусочку!

  - Не надо, - тихо произнёс Синг, накидывая на плечи плащ. - Не надо, Ирвин. Отпусти его.

  - После всего?!

  - После всего. Что изменит его смерть?

  - Он это заслужил, - пожал голос один из людей Робартона.

  - У меня мать загнулась от этой хери, - прохрипел другой, глядя красными глазами на отравителя.

  Робартон красноречиво указал на своих людей и вытаращил глаза.

  - Неужели...

  - Решай сам, Ирвин, - отмахнулся Синг. -Я лекарь. Мне не положено решать, кому жить, а кому умирать. По крайней мере, я устал это решать.

  И он направился к лестнице.

  Шум застолья доносился до Синга будто откуда-то издалека.

  Он видел, как раскрываются для смеха или очередного глотка алкоголя рты. Видел, как поднимаются и опускаются в весёлой жестикуляции руки. Видел улыбки, слышал смех...

  Но откуда-то издалека. Он был погружён в своё занятие.

  Он разглядывал кольцо.

  Перстень с кроваво-красным рубином. Синг никогда не понимал тяги к таким блестяшкам - кроме их дороговизны, - но теперь видел, что этот камень был... Да, более чем красив. А изящная, серебряная вязь, держащая камень на перстне, была выше всяких похвал.

  В отличие от руки, на которой этот перстень был надет. Синг с отвращением смотрел на жирную, неуклюжую кисть. Изящный и тоненький перстень казался бечёвкой, которой перетянули колбасу.

  Когда толстый цеховой мастер потянулся за жареной ножкой, кольцо вымазалось в соусе.