Жемчужина Лабуана (сборник)

Это был клич Сандокана – пираты сразу узнали его. Как безумные бросились они по лестнице вниз, сходу высадили дубовые двери, и в каменном подвале с решетками на окнах обнаружили пленников, которых уже никто не охранял. Сандокан, Янес и Тремал Найк, а с ними Танадурам и Самбильонг, все были живы и здоровы.

Ликованию и радости с обеих сторон не было предела. Пленники хотели выйти, но им не дали этого сделать – их подняли на руки и с торжеством вынесли на площадь под оглушительные приветствия вновь прибывавших отрядов.

Казалось, победа уже одержана, но в этот момент на площадь через одну из боковых улочек выплеснулась целая волна индийцев, бежавших под натиском войск Хассина. Они отбивались с отчаянием обреченных, пытаясь выйти из окружения и прорваться к реке.

– Раджа! Там среди них раджа Брук!.. – закричал Сандокан с загоревшимся взором.

Он выхватил саблю у одного из пиратов и, не раздумывая, бросился в гущу врагов. Янес, Тремал Найк и другие последовали за ним. Сабельные удары, которые наносил Тигр Малайзии, были так страшны, что гвардейцы раджи бросали оружие и разбегались перед ним, даже не помышляя о сопротивлении.

Вскоре только один человек остался на площади перед Сандоканом: это был сам раджа Брук. В разорванной одежде, с саблей в руке, еще окровавленной, затравленным взглядом он озирался вокруг, видя повсюду перед собой лишь плотную стену врагов.

– Он мой!.. – закричал Сандокан, выбивая саблю из его рук. – Не трогать его! Он мой!..

– Вы!.. – увидев его, воскликнул раджа. – Опять вы!..

Ярость клокотала в его горле и мешала ему говорить.

– Я имел право на реванш, ваша светлость, – отвечал ему Сандокан. – Теперь мы с вами в расчете.

– Ваша светлость? – вскричал побежденный раджа. – Вы обращаетесь ко мне так в насмешку?.. Мое княжество захвачено, мой трон повержен, а сам я всего лишь пленник.

– Вы не пленник, Джеймс Брук. Вы свободны, – сказал Сандокан, давая своим пиратам знак пропустить его. – Айер-Дак!.. Проводи его светлость к устью реки и предоставь ему один из наших прао. Он волен отправиться на нем куда угодно.

Окруженный пиратами, экс-раджа оставался недвижим. Казалось, он внезапно лишился сил и неспособен был сделать ни шагу. Он точно не верил, что власть над княжеством утрачена навсегда, что он потерпел поражение. Лицо его было бледным, как полотно, руки бессильно опущены.

А стрельба на улицах города продолжалась. Все новые и новые отряды малайцев вливались в него, оттесняя последних гвардейцев раджи к окраинам. Большая группа повстанцев показалась на площади, устремившись к дворцу.

– Долой раджу! Да здравствует Хассин! – кричали воины, разгоряченные боем.

Еще минута, и они, заметив стоящего здесь Джеймса Брука, набросились бы на него. Сандокан поспешил дать команду, и отряд Айер-Дака, окружив раджу плотной стеной, чтобы скрыть от повстанцев, быстро увел его с площади.

– Никогда больше этот человек не вернется сюда, – глядя ему вслед, сказал Сандокан. – Звезда Джеймса Брука закатилась навсегда!..

Два тигра

Глава I «Марианна»

Утром 20 апреля 1857 года на траверзе маяка Даймонд-Харбор, примерно в сотне ярдов от берега, можно было видеть небольшое судно, еще ночью вошедшее в Хугли, не запросив лоцмана.

По оснастке это был малайский парусник, прао, но не снабженный балансирами и навесом на палубе, которым обычно оснащают суда этого типа. К тому же корпус его был обшит железными пластинами, а водоизмещение во много раз превышало водоизмещение в пятьдесят тонн, характерное для обычных прао.

Одним словом, это был прекрасный парусник – остроносый, маневренный, способный при попутном ветре развивать большую скорость, чем у тех паровых судов, которыми оснащен был в то время скоростной флот англо-индийского правительства. Настоящее гоночное судно, напоминавшее лучшие клиперы недавних времен, прозванные за их исключительную быстроходность пожирателями расстояний.

Постороннего наблюдателя мог бы удивить экипаж парусника, слишком многочисленный для небольшого судна и на редкость разношерстный. Казалось, все племена Малайзии послали в него своих представителей. Здесь были смуглокожие малайцы с мрачным взглядом черных, как уголь, глаз, даяки, стройные гибкие макасары и приземистые бугисы. Среди команды на борту было немало головорезов из лесов Борнео, негров из Минданао и даже несколько папуасов, выделявшихся живописной копной длинных волос, увенчанных ярким дикарским гребнем.

Никто из них не носил, однако, своих национальных костюмов: на всех были одинаковые белые саронги, спускавшиеся до колен, и просторные куртки разных цветов, не стеснявшие движений.