Жемчужина, сломавшая свою раковину

Младенец начал беспокойно вертеться и хлопать крошечными ладошками по щекам матери.

— Наш дом — один из трех, соединенных между собой. Каждая жена живет в своей части дома. Ну, точнее, так было до вчерашнего дня, пока не появилась ты. — Шахназ привела меня в гостиную и, усевшись на ковер, принялась успокаивать раскапризничавшуюся дочку. — Первая жена — Бадрия. Она живет во втором доме, он больше этого. Ее комнаты находятся на втором этаже. Джамиля — вторая жена. Она живет в том же доме, но на первом этаже. Спальня Абдула Халика находится в главном доме. Я думала, что ты уже побывала там вчера? Но раз нет, значит, скоро побываешь.

Я постаралась пропустить последнюю реплику мимо ушей, что бы она ни означала. От одного воспоминания о вчерашнем прикосновении Абдула Халика у меня мурашки побежали по спине.

— А где… где живет Гулалай-биби? — спросила я.

— В главном доме. У нее там свои комнаты. Но она бывает на нашей половине, присматривает за нами, особенно когда ее сын отлучается. А поскольку отлучается он часто, то и видеть ее нам придется довольно часто. Будь осторожна, нрав у нее крутой, если что — церемониться не станет.

— А где живут остальные?

— Какие остальные?

— Ну, его двоюродные братья, Абдул Шариф и Абдул Хайдар, — уточнила я, со страхом ожидая ответа и втайне надеясь услышать, что их семьи тоже живут в соседних домах.

— А-а-а… Значит, это правда? А то Шафия иногда любит приврать. Она рассказывала, что сразу трех сестер выдали замуж и что одна из них хромая. Верно? Удивительно, как им удалось уговорить Абдула Хайдара жениться на хромой. Ну, он живет в соседнем доме, вон за тем забором. — Шахназ мотнула головой куда-то в сторону окна. — Второй брат, Абдул Шариф, живет по ту сторону холма, в четырех километрах отсюда.

Итак, Парвин совсем рядом. Интересно, знает ли она, что я нахожусь так близко — в соседнем доме, «вон за тем забором»? А Шахла… Старшую сестру увезли дальше всех.

— Абдул Шариф бывает здесь, он навещает родных? — осторожно спросила я.

— Иногда, не так часто, как Абдул Хайдар, но бывает. Эй, если ты надеешься, что твоя сестра приедет с ним, сразу можешь выкинуть эту мысль из головы. У них не принято брать с собой жен. В этой семье жены редко выходят за порог дома. Так что привыкай. Ничего, кроме этих стен, ты видеть не будешь.

Вскоре Шахназ надоело разговаривать со мной. Оставив меня одну в гостиной, она вернулась к заботам о детях. Кроме дочки, у нее был еще и двухлетний сын.

Позже я узнала, что Абдул Халик привез ее из маленькой деревушки на юге страны, которую он со своим отрядом освободил от талибов. Освободители чувствовали себя вправе получить законную награду. Они грабили дома, забирая все, что попадалось под руку. Защищать деревню от мародеров было некому — большинство мужчин погибли на войне. Шахназ попалась под руку самому Абдулу Халику.

— Могло быть и хуже, — сказала она. — По крайней мере, он взял меня в жены. Многих просто изнасиловали и оставили в родительском доме. Большего несчастья для девушки не придумаешь.

Название родной деревни Шахназ было мне знакомо. Папа-джан участвовал в той операции против талибов. Интересно, он участвовал и в разграблении деревни? Мне хотелось думать, что это не так.

Перед уходом Шахназ сказала, что я могу для начала заняться уборкой. Пока она купает сына, мне никто не помешает вымыть полы. Я отыскала на кухне швабру и тряпку и стала припоминать, что делали в таких случаях мои сестры. Намочив тряпку, я неловко принялась орудовать шваброй, которая то и дело вываливалась из рук. Я ждала, что кто-нибудь придет, скажет, что работа окончена, и разрешит мне уйти к себе. Но когда Шахназ так и не вернулась из своей комнаты, я бросила швабру и тоже ушла. Улегшись на тюфяк, я с головой накрылась одеялом и заплакала. Я тосковала по маме-джан, по сестрам, по прежней жизни.

Вечер наступил незаметно. Гулалай-биби пришла к нам ужинать. Мы расположились вокруг расстеленной на ковре скатерти. Шахназ приготовила плов и тушеные овощи. Я чувствовала, что свекровь пристально следит за каждым моим движением, и старалась вести себя, как подобает воспитанной девушке: сидела, подобрав под себя ноги и аккуратно накрыв их подолом платья. После ужина я помогла Шахназ убрать со стола и вымыть посуду, затем тихонько улизнула к себе в комнату. Гулалай-биби осталась в гостиной, она потягивала чай из пиалы и смотрела на внука, играющего с деревянной ложкой.

Я сидела в углу на своем тюфяке и прислушивалась, надеясь услышать шаркающие шаги, означающие, что свекровь ушла с нашей половины дома. Однако она не ушла. Напротив, шаркающие шаги приближались к моей комнате. Дверь открылась.

— Твой муж желает видеть тебя. Иди, Шахназ покажет дорогу.

Я не двинулась с места. Свекровь переступила порог комнаты, подошла ко мне и с силой рванула за ухо, заставив вскочить на ноги.

— Ты что, оглохла? Давай пошевеливайся, я не намерена повторять дважды!