Жемчужина, сломавшая свою раковину

И все же, несмотря на все превратности судьбы, неожиданности подстерегают нас за каждым углом. Для меня такой неожиданностью стало разрешение повидаться с родными, примерно через месяц после моего самовольного визита к сестре. Трудно сказать, стало ли известие о моей беременности причиной такой щедрости со стороны свекрови, — не знаю. Но в один прекрасный день я вышла из дома и увидела стоящую посреди двора тетю Шаиму, а рядом с ней — Парвин. Тетя с недоверием поглядывала по сторонам, Парвин, напротив, стояла потупив взор — само смирение и кротость. В первое мгновение я не поверила своим глазам, а затем, выронив из рук корзину с бельем, со всех ног бросилась к ним. Обнять их обеих, увидеть дорогие лица!.. Я была безмерно счастлива, хотя и молилась, чтобы они не заметили, как изменились мои лицо и фигура. Мне совершенно не хотелось посвящать тетю и сестру в свою тайну.

Я крепко прижала к себе Парвин. Затем повернулась к тете Шаиме, но она отстранилась от объятий и, взяв меня за плечи, окинула внимательным взглядом с ног до головы.

Тетя покачала головой — от нее не укрылись ни моя начавшая расплываться талия, ни округлившиеся щеки. Тетя Шаима тяжко вздохнула, однако, судя по всему, ничуть не удивилась.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она.

Я кивнула. Больше мы к этой теме не возвращались. И я была благодарна ей за это.

Успокоившись, что я, по крайней мере, цела и невредима, тетя повела нас в дальний угол двора, где мы могли бы спокойно поговорить.

Наше свидание было наполнено радостью и горечью одновременно. Или, точнее, горечью и радостью. Счастье встречи переполняло меня, но даже теперь, обнимая моих близких, я думала, какой болью наполнится сердце, когда настанет момент прощания. Мы с сестрой, усевшись справа и слева от тети, не знали, как теснее прижаться к ней. Тетя Шаима была нашей единственной связью с семьей, с домом, с прошлым.

— А почему не пришла мама-джан? С ней все хорошо? А как Рохила и малышка Ситара? Они спрашивают о нас? — Вопросы так и сыпались из меня.

— С мамой все хорошо. Ну, вы же знаете ее: целый день крутится по дому — дела, дела. Правда, ваш отец совсем извел ее придирками. Рохила и Ситара все время спрашивают о вас. Еще бы, они же ваши сестры! От того, что теперь вы живете в другом месте, ничего не изменилось. Девочки, не верьте тем, кто болтает, будто женщина принадлежит семье мужа. Чушь! Женщина принадлежит своей семье. У вас есть мать и сестры, они — ваша семья, и так будет всегда, кто бы ни был вашим мужем!

Мы кивнули. Я украдкой оглянулась — не слышат ли нас. Слишком хорошо знали мы нашу тетю Шаиму, чьи горячие речи не раз становились причиной многих скандалов.

— Но все же почему мама-джан не пришла навестить нас? Неужели она совсем-совсем не соскучилась?

— Конечно, очень соскучилась! Она… Ладно, наверное, лучше вам сразу узнать. Она была ужасно расстроена, когда потеряла вас, девочки. И она… стала принимать кое-что из «лекарств» вашего отца.

— Что она стала делать?! — переспросила я, не веря собственным ушам.

— Да, — вздохнула тетя Шаима, — иногда такие вещи случаются. Когда жизнь кажется невыносимой, люди ищут способ, как облегчить боль. И каждый находит свой выход. Порой не самый лучший. Для вашего отца им стали «лекарства». Теперь этим же путем пошла и ваша мама. Собственно, это был лишь вопрос времени. Если дома полно «лекарств», только руку протяни, рано или поздно человек ее протянет.

Я была вне себя от ярости. Мне представилась мама-джан: теперь она стала такой же, как отец? Целыми днями сидит с остекленевшими глазами на полу гостиной, а потом храпит на диване, а весь дом и малышка Ситара — на одиннадцатилетней Рохиле?

— А что с деньгами? Куда они их дели? — горько усмехнулась я.

— Поделили. Само собой, ваш отец взял большую часть, но кое-что перепало и вашим дядям. Они праздновали до бесконечности, устраивали обеды, хвастались перед всей деревней. Можно подумать, какие-то обеды заставят людей уважать их. Одному Аллаху известно, на что Ариф тратит те тысячи, которые ему заплатили за вас, но одно знаю точно — ваша мама этих денег не видела.

— А что Шахла? Как у нее дела?

— Не знаю, — развела руками тетя Шаима. — Я спрашивала у вашего отца, поскольку он общается с той семьей. Но Ариф только твердит: все хорошо, у нее все в порядке. Бедняжка Шахла, ее увезли слишком далеко. Мне туда не добраться. Хорошо хоть вы, девочки, рядом.

— Но, тетя Шаима, мне не разрешают видеться с Парвин. Она рядом, а все равно что на другом конце света.

— Хм. — тетя Шаима нахмурилась, — я постараюсь приходить почаще, чтобы вы тоже могли встречаться. А вообще, как они с вами обращаются? Парвин?

— Все очень добры ко мне, тетя Шаима, — сказала сестра таким сладким голосом, что вряд ли ей кто-нибудь поверил бы.

Глаза тети Шаимы превратились в две узкие щелки.

— Твоя свекровь… она бьет тебя? Тебя кормят? Ты не голодаешь?

— Она хорошо со мной обращается. Она учит меня, как быть хорошей женой. Я очень стараюсь. И еды мне дают предостаточно. Да мне и есть почти не хочется.