Жемчужина, сломавшая свою раковину

— М-м-м… По последним подсчетам — двадцать девять.

— Двадцать девять? — удивилась Шекиба.

— Ага. Двадцать девять, если, конечно, Беназир тоже считать, — расхохоталась Гафур. — Теперь, когда у нее начал расти живот, эмир не притронется к ней, пока все не закончится.

— Что закончится?

— До тех пор, пока она не родит.

— Ах, ну да. А дети живут в гареме вместе с матерями?

— Да. Ты же видела вчера детей Халимы.

— И где же он находит женщин? Для гарема, я имею в виду?

— По-разному. Вот как, например, нашел меня или тебя, так и для гарема подбирают женщин. Многие семьи вполне могут обойтись без дочерей, а без разных нужных вещей, на которые их можно обменять, — не могут. Так или иначе, он берет любую, если ему захочется, — увидел и взял. Он же эмир.

— А как насчет детей? С ними он общается?

— Естественно. Ты слышала, — Гафур понизила голос, — он и сам родился от наложницы, так что прекрасно знает, что любой ребенок эмира может стать большим человеком.

Неожиданно налетел сильный порыв ветра. Шекиба хотела по привычке придержать подол юбки, но вспомнила, что больше не носит ее. Странное ощущение. Видимо, потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к мужской одежде, хотя Гафур, судя по всему, превосходно чувствует себя в этом наряде.

— Тебе не больно? — осторожно спросила Гафур.

Шекиба знала, что Гафур имеет в виду, тем не менее изобразила непонимание.

— Больно? — Она удивленно вскинула брови.

— Ну да. Твое лицо. Не болит?

— Нет, не болит. — Шекиба отвела взгляд в сторону и уставилась себе под ноги. Она шагала слева от Гафур, и это не было случайностью. Теперь, когда Шекиба осталась и без паранджи, и без платка, ей нечем было прикрыть изуродованную половину лица, поэтому она постаралась сделать так, чтобы Гафур видела ее правый профиль.

— Это хорошо, — бросила Гафур и замолчала.

Шекиба была рада, что на этом разговор закончился.

Пора было возвращаться в гарем. Там утренняя тишина сменилась оживлением, отовсюду слышались болтовня и смех — обитательницы гарема проснулись. Начался новый день.

Женщины расположились в большой общей комнате, многие сидели во внутреннем дворе. Две или три играли с детьми. Одна, устроившись в уголке, кормила ребенка грудью. Некоторым женщинам было лет по тридцать или чуть меньше, были и совсем молодые, примерно возраста Шекибы. Некоторые — изящные и стройные, другие — пухлые, с широкими бедрами и пышной грудью. Гафур потянула Шекибу за рукав:

— Идем, еще кое-что покажу.

Они миновали двор и вошли в огромное помещение с каменным полом, в центре которого находился просторный бассейн. Три молодые женщины нежились в теплой воде, погрузившись в нее почти по шею. Их оживленные голоса гулким эхом разносились под высокими сводами.

Шекиба разинула рот от удивления. Гафур, наблюдавшая за ее реакцией, довольно хмыкнула — именно на такой эффект она и рассчитывала. Шекиба разглядывала уходящие ввысь каменные стены и балкон, который вторым ярусом шел по всему периметру помещения. Повсюду стояли резные кадки с пышными растениями, от обилия влаги в воздухе их листья были особенно сочными.

Женщины в бассейне на мгновение смолкли и взглянули на вошедших. Но поскольку Шекибу они видели в профиль, с той стороны, которую сама она называла «хорошей», взгляду купальщиц не за что было зацепиться, и, потеряв интерес к новой смотрительнице, женщины вернулись к своей болтовне. Гафур и Шекиба оставили их и снова вышли во двор.

— У большинства женщин есть свои комнаты, — продолжила рассказ Гафур. — Иногда некоторым приходится делить одну комнату на двоих, но те, у кого есть дети, всегда живут вместе с ними в отдельных покоях. Через полчаса принесут обед. Еду приносят специальные прислужницы, мы иногда помогаем им убирать посуду после обеда.

— Что еще входит в наши обязанности? — спросила Шекиба, оглядывая череду дверей, выходящих во внутренний двор.

— Внимательно приглядывать за всем, что происходит в гареме. Самое важное — следить за тем, кто входит и выходит. Никто не может войти сюда без нашего позволения и точно так же — выйти. Время от времени то у одной, то у другой из женщин, особенно у тех, кто здесь недавно, возникает желание прогуляться по дворцу и его окрестностям. Наша задача — не позволять им таких вольностей. Ну и случается, что они просят помочь с разными мелочами. В общем-то все. Как я уже говорила, у каждого во дворце своя роль. Наша роль такова.

Голоса, доносившиеся из общей комнаты, сделались громче. Из ровного журчания они превратились в нестройный гул, послышались отдельные выкрики и восклицания.

Гафур навострила уши:

— Пойдем глянем, что там случилось. Обычно такой галдеж означает, что происходит нечто необычное.

Гафур не ошиблась. Аманулла-хан, сын эмира, приехал во дворец.

Глава 29 ШЕКИБА

— Почему столько шума из-за приезда сына эмира? — поинтересовалась Шекиба.

— Как, ты ничего не слышала об Аманулле?! — воскликнула Гафур. — О бедняжка! Тебе стольким вещам еще предстоит научиться.