Жемчужина Тамерлана

Он приосанился и смело дернул дверь на себя.

Родственник, грузный мужчина, с бледным отекшим лицом, сидел в кресле за столом и перебирал бумаги.

Увидев Валентина, он скривился, будто прожевал дольку лимона, и произнес:

– Все-таки пришел. Я думал, у тебя не хватит наглости. Ан нет, хватило. Говорила мне Оля, какая ты сволочь, только я не верил, во всем ее винил. Дескать, она избалованная, пресыщенная, а ты эдакий трудяга, рано лишившийся родителей. Я пристроил тебя на хорошую работу, купил вам прекрасную квартиру… У тебя шикарная машина. И чем ты отплатил? Хотел посадить мою дочь, мать твоего ребенка?

– Я хотел, чтобы посадили убийцу дорогого мне человека, – выпалил Валентин, удивляясь собственной храбрости. – Ваша дочь убила Марию Петровну, которая была мне как мать.

– Моя дочь не способна кого-либо убить, – констатировал тесть, и его отвисшие щеки затряслись от негодования. – Ты слышал, щенок? А вот за тебя я бы не поручился. Может быть, ты сам ее прикончил, чтобы посадить Олю?

Валентин попятился:

– Я не убивал… Я не мог…

– А вот тут я сомневаюсь, – мужчина вдруг улыбнулся. – Знаешь, что самое смешное? Я тоже хочу помочь следствию. С сегодняшнего дня я буду собирать на тебя досье, чтобы доказать твою причастность. Но я пришел, чтобы сообщить тебе другое. Ты уволен.

Ставицкий усмехнулся:

– Ловко это у вас… Ладно, ваша взяла. Только не забудьте выплатить мне деньги.

Тесть захохотал. Студенистые щеки опять заколыхались.

– Ты ничего не получишь. Учись жить, как все. А теперь забирай свои вещи и катись отсюда.

Валентин подумал, что забирать особо нечего – так, канцелярские принадлежности и пару книг. Ну, еще полотенце, которое подарила жена.

– Свои вещи я завещаю вашей семье. – Он дернул плечом и вышел.

Оперативники напряглись, когда Ставицкий сел в машину, и последовали за ним.

Глава 64

Русь, 1395 г.

Тамерлан в полную силу наслаждался победой над Тохтамышем. Предатель бежал довольно быстро, и Железный хромец не стал его преследовать.

Он пошел по дороге на Москву, грабя и сжигая города. Особенно сильно досталось Ельцу, из которого войско Тимура вынесло много богатой добычи.

Великий эмир, ощутив небывалую силу, был готов дать бой московскому князю и приказал разбить лагерь неподалеку от Москвы.

Князь московский Василий Дмитриевич, сын Дмитрия Донского, сидел в своем дворце, который его отец выстроил возле храма Спаса Преображения на Бору.

Дмитрий считал, что возросшей власти московского государя должен был соответствовать и дворец, и поэтому приказал покрыть крышу дворца, как и главы храма, золотом – знаком Божественной истины.

Так в Кремле появился златоверхий Набережный терем, обращенный фасадом к Москве-реке, с расписными стенами – поистине чудо, поражавшее иностранных послов. Великие княгини жили в другом тереме. Для любимой жены Евдокии Дмитрий построил дворец возле Фроловских ворот.

Верная жена провожала мужа на Куликовскую битву, глядя в окно терема на удалявшееся войско, а после его смерти основала церковь Рождества Богородицы и, не в силах справиться с горем, приняла постриг в Вознесенском монастыре.

Князь Василий Дмитриевич любил и почитал отца, но порой признавался себе, что ему недоставало отцовской твердости и решительности.

Вот и сейчас, когда ему доложили о том, что Тамерлан со своим войском стоит в каких-то ста верстах от Москвы, он растерялся.