Жемчужина востока

— А-а… — проговорил Марк, — как видно, тебе время пуститься в путь, Бенони, люди, бывавшие в чужих странах, всегда становятся более терпимыми к другим и более свободомыслящими! Вот прочти эту бумагу! — И он выложил на стол перед стариком какой-то документ.

Бенони взял пергамент и прочел:

«Марку, сыну Эмилия, привет! Сим повелеваем тебе, если ты найдешь нужным, по своему усмотрению, схватить еврея, купца Бенони, пребывающего в Тире, и препроводить его, в качестве пленника, в Рим для суда перед Римским Трибуналом в обвинениях, взводимых на него, как участника и тайного заговорщика, мечтающего свергнуть владычество всемогущего римского Кесаря в подвластной ему провинции иудейской».

(Далее следовала подпись): Гессий Флор, Прокуратор.

Беони так и обмер со страха, но в следующий за тем момент он схватил со стола бумагу и изорвал ее в клочки.

— Ну, римлянин, где теперь твое полномочие? — воскликнул он.

— В кармане! — спокойно ответил Марк. — Это была только копия. Не зови своих слуг, не трудись. Видишь этот серебряный свисток? Стоит мне поднести его к губам — и те 50 человек воинов, что стоят у ворот твоего дома, ворвутся сюда!

— Не делай этого, я готов дать тебе ту клятву, которую ты от меня требуешь, хотя, право, она бесполезна. Почему бы мне принуждать внучку к замужеству или причинять ей какое-либо зло вследствие ее веры и убеждений?

— Почему? Потому, что ты — еврей и фанатик и ненавидишь меня, как и всех римлян! Потому говорю тебе, клянись!

Старик поднял руку и произнес требуемую от него клятву.

— Этого не довольно, — сказал Марк, — теперь напиши мне все это собственной рукой и подпишись полным именем!

Не возразив ни слова, Бенони подошел к столу и написал все, чего хотел Марк, который подписался вслед за ним в качестве свидетеля.

— А теперь, Бенони, выслушай меня: мне предоставляется, как ты сам видел, отвезти тебя в Рим и поставить перед судом.

Но я могу сказать, что не нашел достаточных причин. Тем не менее, помни, что эта бумага у меня в руках, и что она во всякое время не теряет своей силы! Помни также, что за тобой неотступно следят, и потому, если ты желаешь, чтобы пророчество ессеев не сбылось над тобой, откажись от участия во всякого рода заговорах и возмущениях. Это мой тебе добрый совет.

Теперь прикажи призвать сюда моего слугу, который ждет в сенях с мешком золота, и возьми все, что ты должен получить с меня, а затем прощай! Где и когда мы с тобой снова встретимся, этого я не знаю, но будь уверен, что мы еще встретимся с тобой!

Марк встал и тем же твердым, уверенным шагом вышел из дома Бенони. Старый еврей посмотрел ему вслед и в глазах его сверкнуло что-то недоброе.

— Теперь твой час, но придет и мой, и тогда мы посмотрим, благородный Марк! Клятву же свою я должен исполнить, да и зачем мне причинять зло этой бедной девочке? Зачем отдавать ее в жены Халеву, который даже хуже этого римлянина? Этот, по крайней мере, смел и отважен, честен и не лжив. Но я желаю видеть эту девушку, я немедленно отправлюсь в Иерихон! — решил старик и, призвав слугу, приказал проводить к себе казначея центуриона Марка.

X. ЕССЕИ ЛИШАЮТСЯ СВОЕЙ ЦАРИЦЫ

Весь совет ессеев собрался для обсуждения вопроса об удалении их воспитанницы Мириам из пределов их селения. После долгих прений и обсуждений, решено было призвать ее самое в залу совета и услышать из ее уст, чего бы, собственно, желала она для себя.

Мириам явилась в сопровождении Нехушты, и при ее входе все эти седые, белобородые старцы встали и приветствовали ее низким поклоном, после чего председатель совета взял ее за руку и проводил к почетному месту, приготовленному для нее. Только когда она уже заняла свое место, сели и все присутствующие.

Председатель обратился к ней с краткой, глубоко прочувствованной речью, в которой высказал все горе, какое они испытывают при мысли о неизбежной разлуке с ней, и сказал, что о материальных средствах к жизни ей заботиться нечего, так как они определили на ее содержание известную сумму из своих скромных доходов, которая обеспечит ей возможность безбедного существования.

Мириам, в свою очередь, высказала всем присутствующим свою глубокую благодарность за все, что они делали для нее с самого раннего ее детства и по сей час, и выразила желание поселиться в одном из приморских городов, где найдутся добрые люди, известные кому-нибудь из ессеев, или родственные им семейства, так как в Иерусалиме слишком часто происходили возмущения, смуты и беспорядки, грозившие бедой всем, даже и самым скромным обитателям города.

Некоторые из братьев тотчас же предложили снестись письменно со своими родственниками и друзьями, и предложение каждого обсуждалось всем советом.

Вдруг кто-то постучал в дверь залы собрания, и когда, после предварительного опроса послушник получил разрешение войти то объявил, что прибыл с большим караваном богатый еврей Бенони, купец из Тира, и желает говорить с кураторами относительно внучки своей Мириам, которая, как ему известно, находится на их попечении.