Жемчужины детства

Мои дорогие мама и папа!

Хочу рассказать, что случилось вчера. Я проснулась в потрясающем настроении. За окном шел дождь, но мне было все равно. В обед пришло письмо от Евы. Я чуть не расплакалась от счастья. То, как она пишет, всегда напоминает мне о вас. Все эти годы она пыталась мне вас заменить. Я сказала, что получила «отлично» на экзаменах, а Ева в конце написала: «Спасибо, Вера, что так радуешь меня и родителей». А потом добавила как бы походя, что сдала экзамены на медсестру лучше всех на курсе!

Вечером были танцы, они начались в семь часов. Я думала, что немного потанцую, потом немного посижу, но вместо этого ни разу не присела. В восемь часов пришел профессор Зайчек и сказал, что партизаны вошли в Прагу. Все захлопали, закричали и запрыгали от радости, что Прагу освободили. Я станцевала праздничную польку с Гарри, а когда все закончилось, у меня закружилась голова и в глазах помутнело. Потом объявили особый вальс для пражан. Гарри снова пригласил меня на танец: он пражанин, а я, можно сказать, из пригорода. Потом мы слушали новости из Чехословакии, и мое хорошее настроение омрачилось. Оказалось, освободили лишь некоторые районы Праги. В городе продолжались бои, партизаны по радиосвязи призывали подкрепление, а на подступах к городу стояли немецкие танки.

Потом доктор Фрид объявил, что танцы окончены. Кое-кто заворчал и сказал, что никому не станет лучше, если мы будем ходить с кислыми лицами. Но лично я обрадовалась: танцевать больше не хотелось. Я думала о своих земляках, о Праге в окружении, о подкреплении – американских войсках, которые находились в 15 милях от Пльзеня и в 60 от Праги. Я надела дождевик и, хотя было поздно, вышла под дождь. И отчего-то мне стало лучше. Когда я снова зашла в здание, подошел профессор Зайчек и сказал: «Хотел передать детям, чтобы не забыли сегодня помолиться».

«Думаю, сегодня никто не забудет помолиться, даже тот, кто не молился никогда в жизни», – ответила я.

И я стала молиться. О, как я молилась за освобождение Праги и за то, чтобы город не сравняли с землей, чтобы не пролилась чешская кровь! Я молилась за вас и просила Бога уберечь вас и сделать так, чтобы наше заветное желание осуществилось. Прошу, берегите себя, прошу! Все, чего я хочу, – скоро снова вас увидеть.

Через день Германия подписала безоговорочную капитуляцию. Мой дневник, как всегда, служил зеркалом моих чувств.