Жемчужница (СИ)

— Ну раз уж у нас тут минутка секретов, — многообещающе протянул он спустя несколько минут, — расскажу кое-что и о себе, — глаза у Аланы предвкушающе заискрились, и это ужасно польстило мужчине. — Старик зовёт меня малышом, — пожал Микк плечами, и девушка в ответ удивлённо приподняла брови, а Изу хохотнул, сразу же пряча лицо на груди у русалки. — Когда мне было четырнадцать, я был намного ниже Маны, вот Адам и взял это в привычку, — с наигранной горечью вздохнул Тики, и русалка неверяще улыбнулась, а он продолжил: — К счастью, теперь всё наоборот, но вот кличка… осталась, — закатил мужчина глаза, на самом деле, постоянно бесясь, когда император называл его так, но ничего, дракон его сожри, сделать с этим не мог.

Алана хмыкнула и вдруг лукаво прищурилась.

— То есть поэтому ты и зовёшь его стариком? — полюбопытствовала она.

Тики хмыкнул, меряя ее насмешливым взглядом и коротко кивая.

— И поэтому тоже, — согласился он охотно — потому что звал Адама стариком далеко не только по этой причине, а еще в силу того, что тот имел идиотскую привычку ностальгировать о том времени, когда Тики у Майтры и Лулу еще даже в планах не было. Это бесило, и Микк постоянно величал любимого дядю (который, по-хорошему, уделял ему больше времени, чем отец, и потакал тоже больше) стариком или… ох, крепостью эпохи смут.

— А почему еще? — заинтересовалась девушка, естественно, и искавшая лазейку для очередного вопроса.

Тики щелкнул ее по носу, заставив смешно поморщиться, и покровительственно улыбнулся.

— Я обещал только один секрет, — заметил он как бы между прочим — и тут же подавил в себе настойчивое желание поцеловать русалку, когда она обиженно надула губы.

— Если хочешь знать, это нечестно, — вздохнула она. — Ты обо мне знаешь уже кучу всего, но сам… — она взмахнула рукой. — Как… как медуза, — тут Тики подавился, а Изу захихикал и уткнулся девушке носом в бок.

— Это еще почему? — немного придя в себя, поинтересовался он, едва сдержав смех.

— Потому что, — Алана прикусила губу. — Такой же полупрозрачный и рыхлый… Как будто внутри ничего нет. Но так быть не может!

Тики обескураженно приподнял бровь, просто не зная, что на это ответить, потому что распространяться про своё прошлое ему хотелось меньше всего (глупые предрассудки, будто русалка, узнав, что он её родственник, изменит своё отношение, став не такой… раскрепощённой), а потому лишь хмыкнул и медленно проговорил:

— Медуза, значит. Буду знать.

Алана надулась ещё более возмущенно, отвернув своё прекрасное личико от него, ужасно игривая в своём поведении (неужели мысль про родную мать так воодушевила её?), а Изу смотрел на них так, словно они были какими-то необыкновенными или даже волшебными.

Когда через полчаса корабль встал на пристани, Тики, просидевший всё это время рядом с девушкой и ребёнком и слушавший то, как она рассказывала русалочьи сказки (Изу светился просто от счастья), неохотно встал со скамьи и, глубоко вздохнув, взял сумку примолкшей Аланы.

Мана с Неа стояли уже у трапа — одетые в светлые рубашки и свободные штаны, — и, стоило Микку с девушкой и мальчиком подойти к ним, старший Уолкер неловко почесал за ухом.

— Прости, что-то я разошёлся слегка, — буркнул мужчина.

Тики коротко кивнул в ответ, но вслух ничего не сказал, потому что не хотел возвращаться к этой теме просто до ужаса. Это снова испортило бы ему настроение, а ведь он уже предвкушал, как будет учить русалку ездить верхом, так что…

— Ну-у… все точно в порядке? — однако не пожелал отцепляться от него Неа, ухватив за руку и в волнении прикусив губу. — Я просто даже не думал, что ты так…

— Все в порядке, — медленно выдохнул Тики, все-таки чувствуя, как неуклонно портится настроение. — Просто больше не вспоминай об этом, ладно? Вообще никогда, — оборвал он только открывшего рот брата. — И отпусти меня уже, а то все пальцы раздробишь.

Неа виновато закусил губу и кивнул, тут же покорно отпуская его и вопросительно оборачиваясь к Мане, который едва заметно кивнул и улыбнулся ему. Алана на это удивленно вскинула брови, словно хотела спросить о чем-то, но тут же качнула головой и промолчала. Как будто… отговорила себя?..

Девушка вообще часто вела себя так: будто бы порывалась что-нибудь сделать и тут же обрывала себя, отказываясь от надуманного.

Возможно, всё это из-за её заточения в бухте, где ей просто даже поговорить было не с кем, потому что даже собственный отец за эти четыре века навестил её лишь три раза. Тики даже представить не мог, насколько Алане было одиноко там.

И только от одной вот такой мысли, иногда забредающей ему в голову, мужчине хотелось обогреть её, обнять, приободрить, одарить своей лаской, чтобы… чтобы… наверное, чтобы утешить её?

А чего Тики вообще хотел он Аланы? И что хотел, в свою очередь, отдать ей?

Хотя какая сейчас была разница, если эта влюблённость всего лишь на пару месяцев — пока Микк не расстанется с прекрасной как сон русалкой, пока не отдаст её в руки того, кто позаботится о ней лучше.

Настроение портилось ужасно быстро.