Жемчужница (СИ)

Бедняга закусил губу, явно мечась между желанием рассказать больше и что-то сделать с ней, валяющейся на полу, но в итоге сел, и Алана заулыбалась, решив, что выглядела достаточно убедительной, раз он переменил свое мнение.

— Столица — это Южная столица, — улыбнулся Мана — и тут же вздохнул, отводя глаза от ее груди (да что они все так боятся на нее смотреть?!). — Может, я помогу тебе перебраться на кровать?..

Девушка закатила глаза и, протянув руку, щелкнула его по носу.

— Сиди и рассказывай!

— Ладно-ладно… — понурился он, но всего на секунду. — В общем… В Поднебесной четыре основных города — по сторонам света, и все они зовутся столицами: Северная, Южная, Западная и Восточная. Но главная — всего одна, Южная. И когда говорят о городе, в котором находится императорская чета, всегда зовут его просто столицей, — пояснил парень, разведя руками.

— Путано как-то, — хмыкнула Алана. — Это традиция, да?

Мана кивнул.

— У нас вообще-то очень много традиций, — поделился он. — Мы отдаем дань духам — в такие дни устраиваются ярмарки и фестивали в их честь. Еще у нас есть день основания императорской четы, день окончания строительства стены… — он перечислял, даже считая по пальцам, как будто не хотел повторяться, и девушка удивленно вскинула брови.

— У вас любят праздники… — задумчиво надулась она в итоге, вспоминая о собственном царстве. Ее народ жил неспокойно, и им было не до праздников, но рассказы про Империю… они звучали заманчиво, что сказать. Элайза как-то рассказывала ей про какой-то праздник, где все ходили разряженные в пух и прах и в масках. И — танцевали. Правду сказать, Алана не знала, как танцуют люди, но русалки просто любили кружить в море.

А люди — они выделывали странные пируэты ногами, и сестры частенько смеялись над рассказами старшей.

Элайза любила сушу всей душой. И возможно, любила она её до самого последнего вздоха.

— Это точно, — рассмеялся Мана, и смех его был мягким и бархатным, словно перезвон низкого тонкого водопада, отчего Алана даже заслушалась этим прекрасным звуком. — Мы вообще очень жизнерадостный народ, празднуем по любому поводу, — сквозь хохот поделился он и всё-таки встал на ноги, подскакивая к шкафчику и вытаскивая оттуда какую-то баночку. — Давай я всё же намажу небе порез, а то вдруг загноится, — обеспокоенно пробормотал парень, падая рядом с девушкой на колени, и по носу Аланы ударил резкий запах зеленоватой мази.

— Оно само заживёт, Мана, правда! — затараторила она, ощетинивая на него плавники и обнажая шипы скорее по привычке, чем намеренно, и парень в испуге отшатнулся, понурив голову. — П-прости, пожалуйста, — принялась сразу же оправдываться девушка, потому что почувствовала ужасную вину за такой грустный вид человека, и с горестным вздохом мягко забрала баночку из его тонких ладоней. — Это же просто царапина, что тут такого страшного? — забурчала она, на самом деле всегда относясь к собственному здоровью немножко наплевательски, потому что постоянно то резалась о рифы, то ушибалась о камни, то ещё что-нибудь в этом роде, и видеть такую заботу было немного… смущающе.

— Может попасть что-нибудь нехорошее, — вздохнул парень, словно отчаявшись объяснить. — Ведь ты не в воде находишься, а на корабле — здесь много всего, и хоть все убирают… В общем, не стоит этим пренебрегать… — тут он закусил губу и испустил какой-то странный звук. — Алана, слушай… я просто хочу заранее знать, вот… Ты не даешь прикоснуться к своему хвосту — для русалок это что-то особенное, так?

Девушка отвлеклась от замазывания царапины и смерила собеседника тонким взглядом. В этом ведь нет ничего страшного, если она скажет, верно?.. Просто все остальные поостерегутся лезть.

…и этот странный полыхающий Тики — он тоже больше не будет ее трогать.

— У нас очень строго к этому относятся… — она вздохнула — ну как же это произнести!.. — В общем, это традиция, понимаешь? К бедрам и хвосту русалки может прикоснуться только ее возлюбленный — жених или муж. Даже отцы не имеют на это права.

Мана кивнул, задумчиво глядя к стену, и она заметила, что он ни разу не посмотрел на нее толком за все время их разговора. Это все-таки из-за ее груди? Может, спросить? Или не надо?

— Поэтому ты и шлепнула Неа по лицу? — весело засмеялся парень, не дав ей решить, и Алана благосклонно кивнула, подумав, что, раз так, она просто узнает об этом позже.

— А еще у меня шипы ядовитые, — с гордостью поделилась она. — Так что это к тому же небезопасно.

Мана испуганно вздрогнул, в панике уставившись на неё, и девушка весело рассмеялась.

— Не бойся, мой яд для людей не смертелен, — сквозь хохот поделилась она со сразу же облегчённо выдохнувшим парнем.

Если бы он был смертельным для человека, скорее всего, её братья и сестры были бы живы.