Жемчужница (СИ)

Алана рассмеялась, заслушиваясь его тягучим голосом, и неуверенно призналась, чувствуя смущение и облегчение оттого, что может с кем-то поговорить:

— Он немного пугает меня.

Мана издал какой-то удивлённый возглас и осторожно прикоснулся к её макушке, медленно погладив, и сразу же, однако, одёрнув руку.

— Кто? Тики? — девушка кивнула, сосредоточенно нахмурившись и признавая, что ей понравилось это странное прикосновение к голове, и парень непонимающе спросил: — Но почему?

— Его душа сияет слишком ярко. Это подозрительно. Мне кажется, что я смотрю на неё, и у меня горят глаза, понимаешь? — возмутилась Алана, хлопнув хвостом по полу. — Он слишком сильный, — всё же пробубнила она спустя несколько секунд молчания. — Сильные люди… пугают.

— Что ты! — Мана заразительно расхохотался и замахал руками, словно так силился остудить себя, разрумянившегося и развеселившегося. — Тики — любимец всей Поднебесной, если хочешь знать, — явно находя в этом факте что-то забавное, поделился он. — Он — слово и лицо нашего императора, его руки и ноги. Изрыскал всю страну, его каждая собака в лицо знает!

— И почему же он у вас такой любимец? — Алана сморщила нос, стремясь не слишком-то выказывать интереса, хотя сказанное на самом-то деле ужасно раззадорило ее любопытство.

— Тики — добряк, — без обиняков сообщил ей Мана. — Он очень много помогает людям, и иногда мне кажется, — тут он вновь рассмеялся, — что в Империи больше пользы от него одного, чем от всей императорской четы вместе взятой! Он никаким делом не брезгует — может и в шахту залезть, и на мельнице помочь, и в прополку сорняков в огороде у какой-нибудь фермерской семьи впрячься. И к нему всегда за помощью все приходят.

— Что, так и приходят? — удивленно подобралась Алана. — Так и говорят — вот, господин Тики, у нас тут еды не хватает, пришлите? Или как?

— Да всякое говорят, — махнул рукой Мана. — Его брат Вайзли — работает в столичной академии науки и волшебства, и он как-то мне рассказал про один случай, когда Тики к нему заявился за снадобьем, снимающим лихорадку. В итоге оказалось, заболела фермерская дочка с Синего луга — девочка лет восьми — и он мотался за лекарством аж в столицу. И когда Вайзли спросил, зачем ему это, ответил, что почему бы и нет, если может помочь. И ведь он прав же.

Алана даже приподнялась на руках, чтобы заглянуть Мане в лицо, и увидела лишь искреннюю радость и гордость в светло-карих глазах, чем-то похожих на золото, из которого были сделаны украшения, приносимые домой Элайзой.

— Да не может быть человек таким добрым, — обескураженно улыбнулась она, замотав головой. — Таких людей не бывает, — шепнула и тут же закусила язык, стушевавшись и виновато сползя на пол. — Прости, наверное, это неприятно слышать, да?..

— Ничего, — успокаивающе ответил Мана, вновь протянув к ней ладонь и осторожно проведя пальцами по макушке. — Я прекрасно понимаю, что ты не доверяешь людям. Неудивительно, на самом деле, после всего, что мы сделали вам, — грустно хмыкнул он, и Алана позволила себе зажмуриться, найдя такие поглаживая весьма и весьма приятными.

Они посидели так с минуту, прежде чем дверь в каюту скрипнула, и на пороге появился расслабленно улыбающийся Тики. Ослепительно сияющий и какой-то очень… волнующий. Из-за своей души, яркой как огонек — и такой де наверняка горячей. В руках он держал поднос, от которого отчетливо тянуло свежей рыбой, и Алана заинтересованно вскинула брови. Все-таки пара яблок — это не так уж много, верно?

— Сплетничаете, девочки? — хохотнул он, оценивая обстановку острым взглядом, и почти сразу цокнул языком. И Алана определенно знала, по какой причине. Он ведь сейчас подумал, что это Мана ее из аквариума вытащил. Так и оказалось. — Ма-а-а-на, ну я же проси-и-и-л…

— Она сама! — всплеснул руками парень, тяжко вздыхая. — Это случайно вышло, Тики, честное слово! Алана просто слишком сильно перегнулась через стенку аквариума и упала!

Лицо мужчины — наверное, он был на несколько лет старше Маны, уж больно взрослым выглядит — сразу стало обеспокоенным. Он поставил поднос на прикроватную тумбочку и присел рядом с девушкой на колени, осматривая ее с головы до хвоста, но предусмотрительно не прикасаясь.

— Ты не ушиблась, нет? — голос у него однако был спокойно-деловитый, и Алана подумала, что — нет, такой язвительный человек не может быть таким добрым, как рассказывал о нем только что Мана.

Но не придумал же парень все это?..

Как странно.

Может быть, тут какая-то ошибка и душа у Тики не была чистой? Могло ли такое вообще произойти?

Элайза, путешествующая по всему океану (даже в северных крепостях была), а потому знающая про их дар больше всего, рассказывала, что чистота — это открытость миру, желание помочь окружающим, искренность в помыслах, а Тэнья, жадная эгоистка до мозга костей, уверяла, что сияющие души лишь у тех, чей разум не замутнён повседневной суетой, а желания — жаждой обогатиться. Сестра ещё называла их полными дураками и частенько обманом выигрывала у них какие-нибудь чудесности.