Жемчужница (СИ)

— Отлично, — хмыкнул мужчина и в ответ на острый взгляд в свой адрес только белозубо улыбнулся. — Ну что, пойдем на палубу? — он придержал Алану за спину (при этом предусмотрительно не касаясь бедер), когда она начала покачиваться, и медленно повел ее к выходу из каюты.

Мана встал и открыл им дверь, выходя первым и легко улыбаясь, когда обернулся.

Может, он все-таки не был обижен?.. Девушка очень надеялась, что это так, потому что ей понравилось с ним беседовать. Сразу столько нового узнала, сколько не узнавала, наверное, и за последние двадцать лет жизни в бухте.

— А смотри, как хорошо получается! — засмеялся парень, и Тики задорно хохотнул в ответ.

— Еще бы! Так и танцевать научится скоро! — заявил он, вставая Алане за спину и поддерживая за другую руку. Его смех опалил макушку горячим дыханием, и девушка вздрогнула от неожиданности, тут же чуть не полетев носом вниз. — Аккуратнее, ну, — тут же одернул ее мужчина с той же легкой беззлобностью, и она поспешно кивнула.

— А как… как вы танцуете? — закусив губу, поинтересовалась Алана, просто чтобы не молчать, когда, пару раз споткнувшись, но все-так кое-как дойдя, присела на стоящую у борта лавку.

Она помнила, помнила, что люди танцевали до нелепого смешно: вытворяли странные движения ногами и всем телом, кланялись и словно бы входили в какой-то транс.

Однажды она видела это. Видела, как кружатся в пышных платьях дамы, как смеётся Элайза и лукаво признаётся, что лучше бы сняла это душное тряпьё да отправилась бы под руку к уже-мужу (с каким придыханием она говорила об этом), видела, как хмурится отец, неодобрительно фыркая, но счастливо целует старшую дочь в лоб, благословляя брак.

Алана грустно улыбнулась, удивляясь, что слишком часто стала вспоминать семью, и обратилась вся во слух, понимая, что за собственными размышлениями пропустила половину объяснения.

-…а ещё бывают медленные вальсы, когда мужчина ведёт женщину и кружит её, — буквально распевал Мана со счастливой улыбкой на лице, и девушка заулыбалась в ответ, совершенно покорённая этим парнем, который не выглядел старше Тики, потому что был мягким и каким-то донельзя пушистым.

— Мне больше деревенские танцы по душе, — вставил своё слово мужчина, фыркнув, и устремил взгляд на море. Волны шептали о приближающемся шторме и гневе отца, понявшего, что его безалаберная дочь сбежала, и Алана встревоженно посмотрела вдаль. — В них свобода чувствуется, а все эти дворцовые пируэты… тьфу! — неприязненно скривился Тики, словно бы представив эти самые пируэты.

Девушка, однако, нахмурилась и прикрыла глаза, вдыхая полной грудью солёный воздух. Мана обеспокоенно коснулся её плеча.

— Что случилось? Тебе плохо?

Алана мотнула головой.

— Н-нет, просто… — она нахмурилась и снова всмотрелась в синюю даль. — Просто море волнуется…

Тики присел рядом с ней и тоже посмотрел в сторону, откуда было видно собирающуюся над морем тучу. Улыбка с его лица при этом сразу сошла, и он нахмурился.

— Это с утра. Грядет шторм, и я не знаю, смогу ли его отвести… Море будто никак не определится.

Девушка посмотрела на него искоса, коротко кивнула и негромко произнесла:

— Так и есть, — и закрыла глаза, зашептав на родном русалочьем языке обращенную к необъятной стихии просьбу.

Море волновалось по той причине, что волновался и злился ее отец, но сказать об этом она не могла. Не сейчас. А может быть — никогда. Кто знает, как поведут себя люди, даже и белодухие, когда узнают, что она царская дочка.

И поэтому Алана шептала — не потому что океан поймет только ее родной язык, а потому что так никто, кроме родной стихии, ее не поймет. Она шептала — просила — о том, чтобы океан, прекрасный, свободный и могучий, не раскрывал отцу тайны ее местонахождения. Потому что отец, только узнав, тут же потопит корабль со всеми его людьми — и с белодухими, которых Алане повезло встретить.

И это надо немедля предотвратить, потому что… на самом деле девушка совершенно не представляла, как же Тики сможет отвести от них шторм — что может простой человек такого, что не под силу морскому царю? Что он способен противопоставить самому океану? Разве что поднимет корабль в воздух и заставит лететь.

Море рассмеялось в ответ на ее шепот, ударившись волнами о борт корабля и закачав его из стороны в сторону, и Алана, услышав тревожные крики матросов, вновь отрастила хвост, дрожащими пальцами стаскивая покрывало и не глядя вручая его опешившему Тики.

Нужно успокоить своего господина, нужно доказать ему, что всё в порядке, что девушке ничего не грозит, пока море рядом, пока она в море.

Алана перекинулась через борт и, поймав ушами перепуганный вскрик Маны, упала в воду, чувствуя, как сила наполняет тело, как восторг и восхищение струятся по сосудам, как трепещут жабры, изголодавшиеся по морскому кислороду.

Она расхохоталась.