Жемчужница (СИ)

Девушка кивнула и мягко улыбнулась, буквально кожей ощущая, как ее овеивает этой лаской, этой надежностью, этим спокойствием. Ей и правда было удобно и комфортно, и сам ханбок ей очень нравился.

А ханьфу… может, она наденет его когда-нибудь. Только для Тики. Который один достоин видеть ее такой… открытой.

Такой обнаженной.

Хозяйка заулыбалась, посматривая на них и с интересом наблюдая за крутящимся тут же восхищенным Изу, которого Тики в конце концов подхватил на руки и чмокнул в щеку, заставив довольно зардеться.

— Ох, как вы замечательно смотритесь, свидетель мне сам Альхон! — всплеснула руками наконец она, и девушка бросила на Тики вопросительный взгляд.

Кто такой Альхон? И почему хозяйка так сказала? Как будто они… Думать об этом было и сладко, и страшно. Потому что… ох, просто не стоило допускать глупых мечтаний! Тики должен сейчас же опровергнуть этот домысел!

Мужчина, однако, смолчал, и когда они вышли из лавки, вернувшись на почтовый двор за лошадью и спутниками, как-то странно похмурел, будто ему самому происходящее не нравилось.

Неа, однако, развеял его задумчивость быстрее ветра — отколол одну из этих своих шуточек, как только они расселись по лошадям, и счастливо фыркнул, когда в ответ Микк хохотнул и толкнул его в спину порывом ветра.

Алана рассмеялась вслед за ним, чувствуя, как повисшее над компанией напряжение рассеялось, и, чуть поерзав в седле, любопытно поинтересовалась:

— А кто такой Альхон?

Тики вздрогнул и спустя мгновение пояснил:

— Главный дух здешнего леса, которого почитают все близлежащие деревни. Как раз праздник в его честь мы и увидим в Медовом Лугу.

Девушка радостно встрепенулась, оглядываясь по сторонам, и всмотрелась меж деревьями, надеясь хоть что-нибудь там увидеть. Суша была полна духов: речных, лесных, горных, снежных, огненных, Элайза рассказывала про них всех, про то, как встречала некоторых в своих путешествиях, как помогала или сама просила помощи, а ещё и то, что сами люди удостаиваются чести увидеть их очень редко. Духи не любят показываться на глаза, предпочитая прятаться и устраивать свои празднества по ночам, когда лишь луна освещает их жилища.

Вдруг из леса, по кромке которого они и ехали, послышались шорохи, и Алана с восторгом проследила, как на дорогу выскочила лисица и шмыгнула в золотое поле, раскинувшееся по другую сторону тракта.

— Понеслась воровать яйца, — хмыкнул едущий по правую сторону Мана и расслабил ворот своей рубахи. Алана заметила, как Неа жадно бросил взгляд на его открывшуюся шею, и слегка толкнула Тики локтем, вскидывая голову и глядя ему в лицо. Мужчина понимающе усмехнулся в ответ и подмигнул ей. И, отпустив поводья, одной рукой осторожно скользнул по ее плечу. Ладонь у него была горячая, и это хорошо ощущалось сквозь тонкую ткань платья, заставляя трепетать и дрожать.

Алана теснее прижалась к нему спиной, просто не в силах отказать себе в этом прикосновении. В этой… интимности, пожалуй.

Она уже так привыкла к этому, что…

Микк наклонился к ее уху и шепнул:

— Вот приедем в Медовый луг, и подговорю знакомую, чтобы она прицепилась к Мане. Может, из этого что и выйдет.

Девушка тихо рассмеялась и кивнула, соглашаясь. В конце концов, много ли можно сделать, пока ты едешь на животине, которой даже и управлять не умеешь?

В Медовый луг они приехали ближе к вечеру, как раз зажигались огни на улицах, и высыпал народ на проселочную дорогу.

Алана восхищенно рассматривала горящие бумажные фонарики, разодетых в яркие одежды людей, соломенные фигуры животных, высящиеся на площади подобно огромным статуям, прилавки с красивыми сладостями, украшениями и картинами… Как только лошадь остановилась рядом с какими-то палатками, она соскочила наземь, чуть не споткнувшись и не разбив себе нос (Тики испуганно что-то вскрикнул), и на дрожащих ногах завертелась, пытаясь запомнить все это. Мана, спустившийся следом, забавно хохотнул, призывая, не калечить себя, но девушка, так и не отходя от ворчавшего с кобылы Микка, лишь рассмеялась, чувствуя себя как-то совершенно странно: ей хотелось кружиться и петь, хотя русалки поют редко и не на публику.

Тики встал рядом с ней, обеспокоенно взглянув на перепачканные в земле ладони, и горестно вздохнул, приговаривая что-то про неряху и дикарку, после чего вытащил из кармана платок и сосредоточено вытер кожу от пыли.

— Сейчас мы зайдем к одному моему другу, а потом отправился на праздник, хорошо? — предупредил мужчина, и Алана кивнула, наблюдая, как Изу спрыгивает с коня и подскакивает к ним, ужасно весёлый и весь такой трепетный, что девушка могла с уверенностью сказать, что атмосфера ещё не начавшегося фестиваля закружила в своём водовороте и его.

— И много у вас таких праздников? — восторженно выдохнула она, когда они двинулись по улице пешком, ведя кобылу под уздцы. Изу Тики устроил в седле, и не зря — мальчик теперь был почти с ним вровень по росту, потому что обычно, маленький и хрупкий, просто терялся на фоне высокого мужчины.