Жемчужница (СИ)

-…с чего это? — младший Уолкер проследил за борьбой эмоций на лице брата, в итоге вскинувшего брови и постаравшегося показаться как можно более спокойным, и тихо хохотнул, совершенно не скрывая своего веселья — голос Тики дрогнул словно его хозяин уже жаждал подорваться с места и броситься к русалке повторять вопрос о замужестве.

-…ну хотя бы с того, — заметил Мана, — что на тот момент она была с нами лишь несколько недель, — хотя если подумать, даже меньше. — А ещё и то, что она как бы обещана кому-то в жёны. А ещё и то, что… ну… что это было шуткой. Ей тогда было немного не до шуток, помнишь?

Тики помолчал, кусая губы, и в итоге выдохнул, зажмурившись и резко сев (как бы у него голова не закружилась, о великие духи):

— Почему вправлять мозги другим — так ты мастер, а как помочь себе — так придурок? — при этом мужчина устало потер ладонями лицо, словно силился снять с него паутину или какую липкость, и встряхнулся. Когда он снова посмотрел на Ману, глаза у него были удивительно ясные и спокойные. — Поговори с Неа через пару дней, ладно? Только без всех этих своих болезней и лечений. А то вы оба сами не свои, и мне… — здесь Микк коротко засмеялся, — мне даже совета просить неловко — у вас и своих проблем туча. Ты сидишь нос повесил — еще спокойный, а твой братец себе уже все костяшки в кровь сбил — как только останавливаемся, так он сразу идет куда-нибудь какое-нибудь дерево молотить, берсерк драконов.

Мана неверяще уставился на него, ощущая, как губы вновь расплываются в улыбке, в идиотской и совершенно глупой улыбке, непрошенной и оттого странной, но улыбке, и Тики, явно заметив это, закатил глаза со вздохом.

— Это, видимо, всё же семейное, — лаконично отозвался он со смехом и, слабо ударив словно бы примёрзшего к месту Ману в плечо, встал, стремительно направившись к Алане, которая в это время о чём-то переговаривалась с Историком возле костра.

— Ага… — глухо отозвался мужчина уже спустя несколько минут, отчего-то невероятно счастливый и какой-то даже контуженный этой неожиданной новостью.

Неа, он переживал. Он там бесился. И причиной тому был Мана. Больной слабый Мана, который и монеты затертой не стоит. А брат… а брат дорожил им.

В груди словно тёплое море разлилось.

Мана крепко зажмурился, пытаясь задержать это приятное ощущение, пытаясь сохранить его в своей памяти, и тяжело вздохнул.

Без болезней и лечений, да?..

Но как тогда говорить об этом? Что же это тогда было? Неа говорил, что это любовь, и Мана был с ним согласен — но эта любовь и была болезнью. И сколько бы он ни думал об этом, ответ не менялся.

Зато менялся вопрос. Даже если эта любовь была болезнью, становилась ли она опасной из-за своей природы, и стоило ли вообще от нее лечиться?

И самое главное — хотел ли Мана лечиться и лечить Неа? Потому что на данный момент он хотел только вскочить с места, пойти разыскать близнеца и крепко обнять его. И… и поцеловать. Или чтобы Неа его поцеловал — так, как делал это уже дважды.

О духи. Он подумает об этом, обязательно. Можно даже прямо сейчас, потому что… потому что откладывать можно всю жизнь, а Тики словно мысли его прочитал, хотя это было странно — они были братьями, но им было стыдно идти друг к другу за советом. Потому что у самих уйма проблем. А как же решать эти проблемы, если тебе никто не может помочь? Если решение где-то на поверхности, но ты просто его не видишь.

Мана любил Неа настолько сильно, что готов был от него отказаться. И всегда считал, что не сможет испытывать ничего сильнее этой любви — жертвенной и полной страданий. Но ведь можно было любить и без страданий, разве нет? Ведь этой своей идиотской жертвенностью Мана приносил боль не только себе, но и близнецу, за счастье которого способен был отдать все, что у него есть. А если ценой за счастье Неа является он сам — плохо ли это?

…к тому же Неа наверняка совсем скоро поймет, какой Мана калека и трус (непонятно, почему он не понял этого за последние двадцать пять лет), и сам оставит его. И тогда страдать будет только сам Мана, а его страдания вполне устраивали — потому что были, опять же, ценой за счастье любимого человека.

Мужчина откинулся на траву, устремляя взгляд в темное небо, изрешеченное звездами как деревянный забор — огненными стрелами, и облегченно выдохнул.

Все будет в порядке, теперь он знал это точно.

Комментарий к Второй отлив

Дорогие читатели (если читаете), мы подумали и решили озвереть, потому что нам грустно и печально :с

Так очень нехорошо говорить, но нет фидбека — нет глав, потому что вы заливаем работу, чтобы ее оценивали, а если отклика нет — то и смысла нет.

Таким макаром мы прекрасно допишем ее и в стол, уж простите :с

========== Первая буря ==========