Жемчужница (СИ)

– Я знаю, когда следует остановиться, – улыбнулась она, едва касаясь губами мочки, и Тики, о драконы, Тики понимал, что с каждой новой секундой влюбляется всё больше. Потому что Алана была такой… такой… такой… шальной, такой игривой сейчас, словно бросала какой-то вызов, будто была готова обыграть Микка в карты. Девушка закусила губу, ужасно красная и смущённая, но всё равно лукаво улыбнулась и выдохнула: – Но сначала я хочу ещё.

Тики обессиленно рассмеялся и провел руками от груди девушки к животу, вырывая из ее тела дрожь и уже представляя, чем все это может обернуться, но остановиться – не имея сил. В паху горело, и оттого прохладная кожа русалки особенно остро ощущалась сквозь тонкую ткань шаровар.

– А что мы скажем твоему отцу? – вместо того, чтобы возразить (потому как невозможно возражать, когда тебе предлагает себя предмет желаний) ухмыльнулся мужчина.

Русалка как-то по-особенному весело прищурилась и поиграла бровями:

– Скажем, что я твоя невеста, и нам положено.

Микк возвел очи горе и рассмеялся, не прекращая своих поглаживаний и ощущая, как Алана снова легко трется об него и томно вздыхает. Маленькая плутовка, на здравомыслие которой он так рассчитывал за неимением собственного.

О дракон, о каком здравомыслии вообще могла идти речь?

– Он меня убьет, – выдал мужчина весело и представил, как морской царь будет нависать над ним, могущественный и гневный. Вышло как-то не слишком убедительно, впрочем. Будущее отодвинулось куда-то на задворки, на второй план. Его пока просто не существовало.

Потому что Алана, мягкая, отзывчивая, полностью принадлежащая сейчас ему одному, довольно зажмурилась, вновь двинувшись взад-вперёд (она хоть вообще понимала, что творит, нет?), и глухо хохотнула, кинув быстрый взгляд на Изу.

– О, поверь, он сначала меня убьёт, а тебя, скорее всего, ещё и пожалеет, – отшутилась девушка и, закусив губу, вдруг замерла, испустив удивлённый возглас и покрывшись румянцем до самой шеи.

Тики с удовольствием огладил её бока, с хитрой и невероятно счастливой ухмылкой осознавая, что ночное платье у девушки задралось до живота и что сейчас она, о духи, тёрлась о него голой кожей, как когда-то на корабле, когда мужчина пытался спрятать вожделеющий взгляд и заставить себя не обращать внимания на открытую грудь и чуть прикрытые косами половые губы. Как же давно это было.

– А ты боишься моего отца? – хитро поинтересовалась Алана, зажмурившись так, словно пыталась сохранить в себе ощущение того, что ей так понравилось с секунду назад.

Микк погладил ее ягодицы и перешел на внутреннюю сторону бедер, гладя нежную кожу кончиками пальцев и едва дыша.

Как хорошо, как хорошо, как хорошо…

– Я боюсь провести с тобой слишком мало времени, – улыбнулся он, притягивая ее к себе и целуя в приоткрытый чуть удивленно рот. И – с легким изумлением осознавая, что только что сказал чистую правду.

Алана скользнула ладонями по его торсу и оперлась на грудь, снова ерзая и сладко жмурясь. И – лукаво наблюдая за лицом самого Тики, который… который…

Который, сдавшись на ее милость, низко застонал и подался навстречу, потому что тело прошила иглой длинная истома, и хотелось… хотелось большего. На секунду ему показалось, его сейчас разорвет – он лопнет, и от него ничего не останется, и…

И он оказался прав.

Алана вдруг крепко прижалась к нему и уткнулась носом в шею, шумно дыша и дрожа. И – сжимая его бедра ногами. Там, где они терлись друг о друга, было влажно, и Микк зажмурился, не в силах успокоить свое бешено колотящееся сердце.

Они… о дракон.

– Так вот как можно сделать тебе приятно, – вдруг с улыбкой в голосе выдала девушка и, кажется, облизнулась.

Тики скользнул рукой по ее спине, задирая ночное платье почти до лопаток, и с идиотской улыбкой подумал, что белье надо будет потом застирать.

========== Восемнадцатая волна ==========

Вставать совершенно не было желания. Алане казалось, что вокруг разлилось тёплое море, омывающее её своими ласковыми течениями, и что пышные плавники мерно покачиваются в такт движениям воды и длинные заплетённые в толстые косы волосы парят, мягко касаясь кожи лица. У неё внутри словно это самое море разлилось – так хорошо и ленно было.

Отчего просыпаться и не хотелось.

Во всем теле поселилась нега, и мышцы чувствовались такими расслабленными, такими неподъёмными, что даже двигаться не хотелось. Алана широко зевнула, ощущая на своей талии тяжёлые мужские руки, и тут же счастливо разулыбалась, особо даже не понимая причины этой радости.

А потом вдруг в голове всплыло вчерашнее действо, и лицо залила обжигающая краска.

О духи, что это вообще было?

Алана крепко зажмурилась и, напряжённо поджав ноги, потянулась ладонью вниз, где тут же что-то отозвалось жаркой истомой.

…очень приятной истомой.

Тики заворочался и прижал ее крепче к себе, заставив едва слышно охнуть и заметно задрожать. Потому что они вчера… и Тики…

Тики стонал, о океан. Оттого, что она с ним делала. Она – неумелая, незнающая, действующая просто по наитию! Ему было хорошо с ней.

Было же, да?