Жемчужница (СИ)

— Да что такое, — забурчал он, — там же ребенок, ну как можно так выражаться, а еще… — конец его возмущенной фразы потонул в реве поднявшегося ветра, сотворенного явно разозлившимся Тики. Ветер закрутился воронкой и стал видимым и как будто даже каким-то потрескивающе-осязаемым.

Алана восхищенно приоткрыла рот, отрываясь от своей рыбы, и замерла так на месте.

Потому что замер и поднявшийся обратно на палубу на волне Канда, и матросы, и Мана перестал ворчать, а на лице Тики не осталось и следа раздражения — только какая-то вдохновенная нега.

За всем этим великолепием Алана и не заметила, как рядом с ней присел Неа, усадивший даже не трепыхающегося — то ли от испуга, то ли от восторга — Изу к себе на колени.

— Потом его это вымотает, — вздохнул близнец Маны, и девушка дернулась от неожиданности, резко поворачивая голову в его сторону и едва сдерживаясь от того, чтобы выпустить шипы. Неа этого, однако, казалось бы, не заметил. — Я после такого масштаба вечно так жрать хочу… — грустно признался он, и Мана, сидящий с другой стороны, рассеянно хохотнул.

— Вы-то можете — и потом едите, а я только вещи к себе и подманиваю, — пожурил брата он.

— Зато все птицы только с тобой разговаривают, — мечтательно возразил Неа, и Алана в шоке заметила, как чёрные пятна, покрывающие его светлую душу подобно какой-то болезни, слегка рассеялись, став похожими на тончайшую кожу плавников. — Да и зачем тебе ветер, брат? У тебя же есть я, — гордо выпятил он грудь, бодро улыбнувшись, и девушка удивлённо облизнула измазанные в жире губы, переведя заинтересованный взгляд на Ману.

У Тики душа тоже рядом с ним смягчалась, становясь не такой обжигающе яркой и страшной.

Младший Уолкер рассмеялся, мягко ударив брата в плечо (и нечаянно касаясь пальцами спинного плавника сидящей между ними Аланы), но ничего не ответил.

Алана восхищённо взглянула на него, ловя непонимающее удивление в золотых глазах, и обрадованно улыбнулась, осознавая, каким же всё-таки Мана был замечательным, раз рядом с ним люди смягчались и, как оказалось, светлели. Или это было связано лишь с тем, что отношения у этих троих были такие трепетные, что оба мужчины (Неа совершенно не ассоциировался с парнем — слишком угрюмым и сильным он выглядел, каким-то… слегка неуравновешенным: нервный, хмурый, вспыльчивый) так преображались рядом с Маной?

Тем временем Тики с Кандой схлестнулись в битве на мечах, и столько в лице Микка читалось воодушевления и удовольствия, что Алана просто засмотрелась.

— А хорош наш Тики, — с довольным видом заметил между тем Неа, — любому тритону фору даст, смотри как прыгает! — обращался мужчина явно не к Алане, потому как говорил не на имперском, а к Изу, который вскинул на него восторженные глаза (так он смотрел на Алану, когда в первый раз увидел ее) и часто закивал. Однако девушка все равно кивнула, не отрывая взгляда от легкого как лепесток мужчины, и снова вгрызлась в рыбу, чтобы хоть как-то отвлечься.

Рядом с Неа ей было комфортно несмотря на то, что душа его была странной, особенно рядом с Маной — не черной и не белой, но какой-то как будто серой.

Может, рядом с ней на самом деле четверо белодухих, а она просто никак в этом не разберется? Может, Неа и правда так же болен, как и император Поднебесной, и ему нужна помощь, а она тут сидит и трусит даже заговорить с ним?

— Он такой сильный, — восхищенно прошептал Изу, тут же вжимая голову в плечи как будто даже испуганно — будто боялся обидеть своими словами Неа. Тот, правда, только расхохотался.

— Еще бы! Ты смотри, сколько он тут на потеху матросне-то резвился? А теперь еще рыбина эта объявилась! — заметил мужчина. — Хвост у него какой-то странный… — здесь он обернулся к Алане и открыл уже было рот, чтобы, наверное, спросить у нее про это… но тут же его закрыл и спустя секунду окликнул Ману, спрашивая у него, не знает ли парень, почему так.

Девушка прикусила губу, чувствуя себя ужасно капризной и неблагодарной дурочкой, которую вытащили из бухты на волю и за которую теперь сражаются как… как за невесту, накрой все скат, а она тут даже слова выдавить из себя не может!

И ведь Неа не обратился к ней, потому что она ему сразу плавником по лицу зарядила, хотя могла сказать, что ее просто не надо трогать! В конце концов, с ней же рядом был Тики, который… ну… помог бы, наверное, если что… Потом же он ей помогал.

Поэтому девушка оборвала покачиванием головы только открывшего рот Ману и обернулась к удивленно вскинувшему брови мужчине.

— У сирен разные хвосты, видишь ли. Мы разные — как и рыбы. Для нас это как… как для вас — расы, понимаешь? — она махнула рукой на свой хвост. — Я — сирена из южного моря, такие как Канда — катраны — водятся много где, а в северных морях, например, у сирен хвосты как у моржей или касаток. В общем, это особенности местоположения.