Жемчужница (СИ)

Парень тут же замаскировался под стены, оглядываясь по сторонам, и торопливо направился к выходу из дворца, намереваясь дойти до лекарской академии незамеченным — ему не хотелось, чтобы после такого тайного визита под покровом уже опустившейся ночи про него с Вайзли поползли разные слухи. И хотя вероятность этого, если уж начистоту, была невероятно мала, Лави предпочёл думать именно о слухах, а не о том, что просто стесняется своего воодушевлении от простого похода к другу, с которым так давно не виделся.

Наверное, тот вновь совершенно оброс, отчего постоянно носил повязку, собирая волосы, а ещё явно похудел, став ещё тоньше обычного, а ещё неоспоримо обжёг себе все пальцы во время очередных опасных опытов.

Лави любил болтать с Вайзли — из всех братьев он был самым, наверное, адекватным и лёгким в общении. С близнецами парень не выходил за рамки вежливого приятельства, а Тики мог назвать хорошим другом, но Микк постоянно раздавал ему тумаки, смахивая больше на старшего брата. И только с Вайзли Лави чувствовал себя на своём месте — а потому и общаться любил больше всего именно с ним.

В лекарской академии — огромной и почти не уступающей по красоте дворцу — было тихо: охранники посапывали на постах, одинокие студенты, засидевшиеся в библиотеке, сонно зевали, и лишь шум прибоя доносился со всех сторон.

Лави, продолжая маскироваться под стены, осторожно крался по коридорам, пока не дошёл до нужной комнаты — лаборатории Вайзли, которая служила ему заодно и спальней.

Дверь была приоткрыта (потому что этот идиот никогда не следил за замками), и вошел парень без труда. И — застыл на месте, до крайности возмущенный увиденным. Бедовый отпрыск своего не менее бедового отца сидел за столом и сосредоточенно что-то кропал с пухлую тетрадь, а в паре дюймов от него стояла горелка с тлеющим на ней… чем-то. Нечто было невероятно вонючим и до крайности сильно чадило.

И Вайзли, которому становилось плохо от резких запахов, даже если они приятные (Лави когда-то по неосторожности привез ему благовония из-за моря — ведь друг никогда не был за пределами Поднебесной — и после этого поклялся себе, что больше не будет делать таких сюрпризов), уже определенно тяжело дышал.

Вот идиот. Глупый, глупый, глупый мальчишка!

— Что, окончательно себя угробить решил? — весь благодушный настрой как ветром сдуло — Лави сам не знал, по какой такой причине, но он ужасно рассердился. Уж не потому ли, что совсем недавно сам император, знающий все о своих проблемных отпрысках, сказал, что ему будут рады?

Лави очень хотелось иметь настоящую семью. Наверное, именно поэтому он подошел к столу и решительно отодвинул из-под носа у друга горелку.

И только после этого тот соизволил поднять голову. И — замер в неком подобии ошеломления, тут же перестав недовольно поджимать губы.

Свои тонкие бескровные губы.

Лави вздохнул.

Вайзли действительно выглядел очень болезненно, как будто даже не тень того же Тики или Неа, пышущих здоровьем, а тень их теней. И почему все в клане у потомков Элайзы распределялось так неравномерно?..

— Лави? — недоверчиво хлопнул глазами этот бедовый потомок, однако будто совершенно не удивившись его приходу. Как будто они в последний раз разговаривали не полгода назад почти, а, скажем, только позавчера. — А почему ты не с Пандой? Вы же вроде как в какую-то очередную страну ездили… — здесь он как-то почти обиженно закусил губу и пожал плечами. — Я думал, вы там задержитесь и пробудете дольше.

Лави, вскинув бровь, недоверчиво вслушался в неловкое приветствие.

Какой-то Вайзли был странный. И — слишком бледный. И тонкий. Могло статься так, похоже, что слезы морской ведьмы не только Адаму потребуются. Интересно, она уже опаивала императора или еще не успела?

Конечно, слёзы зубатки не смогут вылечить юношу от его вечных болезней, но он хоть точно не умрёт в течение одной из них. Лави встряхнул головой, не желая думать о плохом, и тускло улыбнулся, пытаясь успокоить вновь взволнованно замахавшего ладонями Вайзли.

— Мы на обратном пути на Тики и его компанию наткнулись, ну и пришлось… в общем, Панда меня одного отправил, а сам поехал дальше, на север, — быстро отчитался он, наблюдая, как юноша смотрит на него, и стараясь не думать, почему внутри всё трепещет от радости. Но как же давно всё-таки они не виделись! Как же много ему хотелось рассказать! — Ты же знаешь, что брат твой русалку во дворец притащил?

Юноша вытаращился на него, чуть не выронив из рук колбу, в которой что-то мешал, и мелко замотал головой.

— Так что-таки это была правда? Они нашли её? Самую настоящую русалку? — ошалело поинтересовался Вайзли, и Лави кивнул, едко усмехаясь. Ну конечно, почти никто же, кроме Маны, из отпрысков императорской семьи уже и не верил в то, что сирены существуют. Хотя слухи про войну на севере распространялись быстро, все воспринимали так называемых сирен за местные народы, владеющие могущественной магией и берущие своё начало от народа морского, который якобы с полтысячелетия назад вымер.