Жемчужница (СИ)

— И ты думаешь, что сможешь помочь им своими слезами? — голос у юноши был тихим и успокаивающим, будто он говорил с потерявшимся ребёнком, и девушка, честно говоря, именно так себя и ощущала. Последние четыреста лет. Потерявшийся в лесу ребёнок, который так и не смог выбраться к океану, чтобы сбежать от охотников и окровавленных тел братьев и сестёр. Но Вайзли продолжал: — Или ненавистью к себе? К тому, что осталась жива, — усмехнулся он, и Алана вздрогнула, чувствуя, как белая душа юноши, похожая чем-то на танцующие в солнечном свете пылинки, окатила её своим теплом. Совсем как Тики, когда тот пытался укротить истерики девушки своими объятиями. — Но ты не можешь.

— П-почему? — задушено всхлипнула Алана, поднимая на Вайзли (лицо у него был странное — напряжённо-потерянное, но душа, душа его будто бы стремилась обогреть её слишком уставшее израненное тело) взгляд, и шумно втянула носом воздух, потому что юноша мягко ей улыбнулся и неловко погладил по волосам.

— Потому что они дали тебе возможность жить, — просто ответил он. — А жизнь — это дар, какая бы она ни была. И ты не можешь себя проклинать за эту жизнь. Ты просто не имеешь на это права, — Вайзли грозно свёл тонкие брови к переносице, но в следующий же момент лицо его разгладилось, и он благостно улыбнулся. — Это же будет неуважением по отношению к тем, кто тебя одарил этой жизнью.

Алана глухо всхлипнула, чувствуя, как ее истерика неожиданно отступает и как успокаивается все в груди. Это было… так удивительно. Неужели все ослабленные болезнями члены семьи могли оказывать такое воздействие? Врачевали ли они души? Или просто так хорошо успокаивали?

Ведь Вайзли… он же…

— Но ведь они умерли, — тихо произнесла она, пытаясь убедить его в чем-то, о чем сама не умела ни малейшего представления. — Они же…

— Они хотели, чтобы ты жила, — оборвал ее несвязный лепет юноша, чуть отстраняясь и поглаживая ее по голове. Странно, но он ни разу не запутался пальцами в ажурных косах — совсем как Тики, который ей их и заплетал. Да и вообще эти двое… оказались очень похожи. — И раз ты жива, — между тем указал Вайзли, — ты не имеешь права ненавидеть себя за это, потому что этого для тебя хотели они.

Вайзли, который оказался куда мудрее всех своих родственников вместе.

Вайзли, который нашел правильные слова.

Вайзли, который…

— Спасибо… — Алана крепко обняла его, чувствуя, что больше не хочет плакать (и это было так потрясающе, о океан!), и улыбнулась дрожащими губами, вскоре отстраняясь и неловко щелкая пальцами. — Это ведь… просто это письма моей сестры к нам, и я… В общем…

Юноша вскинул руку раскрытой ладонью вверх, призывая ее прекратить оправдываться, и дернул уголком губ в намеке на легкую улыбку.

— Не благодари, — сказал он вместо того, чтобы продолжать допытываться, как будто и так все-все понял или уже знал, и с наигранным хвастовством заметил: — Иногда меня зовут мудростью семьи.

Алана приподняла бровь и легко рассмеялась, покачав головой и замечая, как юноша довольно улыбается.

— Это неудивительно, знаешь ли, — поделилась она со смешком, и Вайзли важно кивнул, пожав плечами. Повисла неловкая тишина, прерываемая лишь шмыганиями самой девушки и доносившимся с улицы шумом живого города. — Можно взять тебя за руку? — ужасно смущаясь этого, спросила Алана, облизнувшись и наблюдая за заинтересованным удивлением на лице юноши. Душа его любопытно взметнулась ворохом пылинок к грудине, словно бы желая вырваться и лично обо всем узнать, всё проверить и рассмотреть, что заставило девушку повеселеть. Младший брат Тики явно был не просто ученым, которому приходилось заниматься этим из-за слабого здоровья и душившей скуки, а обожающим своё дело экспериментатором.

— Конечно, — невозмутимо отозвался Вайзли, протягивая ладонь и позволяя Алане, не вставая с места, обхватить её — такую тонкую и бледно-болезненную — пальцами. Душа у него звенела совсем слабо, словно бы переливали ручьев где-то вдалеке, совершенно отличаясь от звона того же Адама хотя бы тем, что девушка почти не слышала его. Однако это был густой звон — совсем такой, словно бы солнце гудело у неё над головой.

— Вы и правда очень похожи с Тики, — отстранённо проговорила она, прикрыв глаза и в наслаждении улыбаясь. Успокаиваясь.

— Не сказал бы, — уклончиво ухмыльнулся Вайзли, неуверенно поводив плечами, но Алана покачала головой и глубоко вздохнула, отстраняясь. Она кинула взгляд на упавшую на пол книгу, на аккуратно расставленные в стопку письма на столе и всё же осторожно спрятала всё обратно в шкатулку. — Расскажешь об этом Тики? — вдруг поинтересовался юноша, и Алана удивлённо вскинулась, чувствуя, как ужасно не хочет нагружать Микка своими проблемами и срывали больше, чем уже есть. Девушка покачала головой, закусив губу, и отвела взгляд. — Потому что любишь его?

Вайзли смотрел на неё так, словно у него была информация, которую следовало проверить. Словно эта информация его не удовлетворяла и ему хотелось разузнать всё лично. Настоящий ученый, который не верит, пока сам не убедится.